покупки вина у окрестных виноделов. Мы хотели затем разлить его в бутылки с красивой, броской этикеткой и, устранив всех посредников, продавать прямо в рестораны США. Представляете себе преимущества такого предприятия?
— Не очень ясно. Мне еще никогда не приходилось устранять посредников.
— Уж поверьте мне, — внушал Фабиан. — Потребуется, конечно, вложить в это дело небольшой капитал. У Квадрочелли не было тогда свободных денег, а у вашего покорного слуги и подавно.
— Но теперь они у вас есть.
— Давайте говорить во множественном числе, — он дружески пожал мне руку. — Отныне и навсегда. Я поддерживал связь с Квадрочелли, и он сообщил, что сделал все необходимые подсчеты. Посмотрите, что у него получилось, и позвоните мне в Нью-Йорк. Вообще было бы неплохо, если бы вы раза два-три в неделю звонили мне, скажем, часов в десять утра по нью-йоркскому времени. Всегда найдется о чем поговорить.
— Это уж точно.
— Наслаждайтесь жизнью, — весело пожелал он. — Скажите мистеру Квадрочелли, что я займусь ресторанами. К счастью, у меня там есть кому замолвить словечко. Правда, люди все чересчур деловые. Даже меня хотели втянуть. Сделать вице-президентом компании. Это меня-то? Можете представить, чтобы я каждый день ходил к девяти часам на работу? Подумать страшно. Ни за какие деньги в мире не согласился бы на такую каторгу. Да еще пришлось бы все время улыбаться. Нет, это не по мне.
— Майлс, сколько же еще проектов у вас в голове?
— Не тревожьтесь, — улыбнулся он. — Не буду докучать вам, пока они окончательно не созреют. После обеда дам вам адрес и телефон моего итальянца. А также адрес моего портного в Риме. Вам следует полностью обновить свой гардероб и выбросить то барахло, что на вас надето. Пока что мы по внешнему виду никак не подходим друг другу. Надеюсь, вы не обижаетесь.
— Напротив, к тому времени, когда мы снова встретимся, я оправдаю ваши ожидания.
— Так-то будет лучше. Дать вам телефоны нескольких хорошеньких итальянских девочек?
— Нет, благодарю вас.
— Поймите, это сбережет вам время.
— А я и не тороплюсь.
— Со временем попытаемся соскоблить вашу праведность. А пока принимаю вас таким, какой вы есть.
— Так же, как и я вас.
Пока мы беседовали, Фабиан без конца сновал из гостиной в спальню и обратно, рассовывая вещи по чемоданам и сумкам. Наконец он в очередной раз вынырнул из спальни, держа в руках роскошную синюю тирольскую куртку.
— Вам она будет в самый раз, Дуглас, — сказал он. — А мне великовата. Возьмете?
— Нет, спасибо. Я уже накатался досыта.
— Понимаю, — кивнул он. — После случившегося разочаровались в альпийских прелестях?
— Начнем с того, что я вообще не хотел сюда приезжать.
— Порой приходится жертвовать собой, чтобы угодить дамам, — улыбнулся Фабиан. — Кстати, о дамах. Не желаете поведать мне, почему вдруг уехала Юнис?
— Не особенно.
— Жаль, что вы не послушались моего совета, — вздохнул Фабиан.
— Да бросьте, Майлс! Не прикидывайтесь. Она мне все рассказала. И про вас тоже. Что вы за птица!
Почему-то этот красивый, аккуратный, изысканно одетый человек вдруг вызвал у меня раздражение.
— Господи, да я и понятия не имею, о чем вы говорите, старина. — Он аккуратно засунул полдюжины носков в угол чемодана. — Что она могла вам нарассказать?
— Она любит вас.
— О Боже! — вздохнул он.
— У вас с ней был роман. Я не привык подбирать чужие объедки.
— О Боже, — повторил Фабиан. — Это она вам сказала?
— И многое другое.
— Ваша добродетель пугала меня с самой первой встречи, — сказал он. — Вы слишком ранимы. Да, люди влюбляются. Такова жизнь. Это случается сплошь и рядом. Господи, да вы были хоть раз на такой свадьбе, где бы невеста не имела давний роман хотя бы с одним из гостей?
— Могли сами сказать мне, — пробормотал я и тут же пожалел: уж больно по-ребячьи это у меня вырвалось.
— И что бы это изменило? Будьте благоразумны. Я познакомил вас с Юнис с самыми благими намерениями. Вы оба мне очень симпатичны. Могу поручиться, что она замечательная девушка. И не только в постели.
— Но она хотела выйти за вас замуж.
— Это обычная женская прихоть. Я слишком стар для нее.
— Ерунда, Майлс. Пятьдесят лет не так уж и много.
— Мне вовсе не пятьдесят. Я уже давно перевалил за полсотни.
Я изумленно воззрился на него. Не скажи он мне при знакомстве, что ему пятьдесят, я бы дал ему не больше сорока. Я знал, что Фабиан соврет — не дорого возьмет, но к чему ему было прикидываться старше своих лет?
— Как давно? — спросил я.
— В следующем месяце мне стукнет шестьдесят, старина.
— Господи! — У меня отвисла челюсть. — Когда-нибудь откроете мне свою тайну?
— Когда-нибудь. — Он решительно защелкнул чемодан. — Женщины, подобные Юнис, не обладают чувством времени. Они не способны видеть, что ждет их в будущем. Смотрят они на мужчину, к которому привязались, и видят в нем только своего любовника, страсти которого не подвластны возрасту. Между тем через каких-то несколько лет рядом с ними может сидеть старик, способный только на то, чтобы доплестись в домашних шлепанцах до камина и погреть свои дряхлые мощи. Кстати, надеюсь, все сказанное останется между нами?
— А Лили знает? — спросил я.
— Нет, конечно, — убежденно ответил Фабиан. — Я так надеялся, что вы с Юнис понравитесь друг другу.
— Увы, не вышло, — я развел руками.
— Жаль.
Я едва сдержался, чтобы не рассказать ему про выходку Диди Вейлс. Вместо этого произнес:
— Для всех лучше, что Юнис уехала.
— Возможно, вы правы, — сказал Фабиан. — Посмотрим. Кстати, вы не хотите, чтобы я кому-нибудь позвонил или с кем-то встретился в Америке?
Я на миг призадумался.
— Позвоните, пожалуйста, моему брату в Скрантон, — попросил я. — Узнайте, как дела. Скажите, что у меня все в порядке. И что я обзавелся другом.
Фабиан широко улыбнулся:
— Еще каким! Все? Я чуть поколебался:
— Да.
— Ну и ладно.
Фабиан взял у меня бумажку с адресом и телефоном Генри и положил в карман.
— Теперь, если не возражаете, я немного позанимаюсь гимнастикой, а потом приму ванну. А вам, наверно, надо переодеться к ужину?
Так он занимается йогой, подумал я. Может, это как раз то, чего мне не хватает? Я проводил взглядом самолет, который оторвался от взлетной дорожки в женевском аэропорту, унося Фабиана, Лили и гроб с телом Слоуна.
