Миссис Хигинс (тревожно). Генри! (Укоризненно.) Зачем ты явился? Ты же обещал не приходить в мои приемные дни.
В то время как он наклоняется поцеловать ее, она снимает с него шляпу и подает ему.
Хигинс. А, черт! (Швыряет шляпу на стол.)
Миссис Хигинс. Сейчас же возвращайся домой.
Хигинс (целуя ее). Знаю, знаю, мама. Я пришел нарочно.
Миссис Хигинс. И напрасно. Я не шучу, Генри. Ты распугал всех моих друзей. Стоит им встретиться с тобой, как они перестают бывать у меня.
Хигинс. Вздор! Светских разговоров я вести не умею, что верно, то верно, но это никого не трогает. (Садится на диван.)
Миссис Хигинс. Ты так думаешь? Светские разговоры! А не светские ты умеешь вести? Нет, милый, уходи, я решительно настаиваю на этом.
Хигинс. Не могу. Вы должны помочь мне в одном деле… связанном с фонетикой.
Миссис Хигинс. Нет, милый. К сожалению, твои гласные выше моего понимания. Я с удовольствием получаю от тебя хорошенькие открытки, стенографированные по твоей системе, но читать мне приходится написанные обычными буквами подстрочники, которые ты предусмотрительно прикладываешь.
Хигинс. Тогда считайте, что мое дело не связано с фонетикой.
Миссис Хигинс. Но ты же сам так сказал.
Хигинс. То есть оно связано, но вы к ней не будете иметь отношения. Я тут подцепил девушку…
Миссис Хигинс. А не значит ли это, что девушка подцепила тебя?
Хигинс. Ничего подобного. О любви здесь и речи нет.
Миссис Хигинс. Очень жаль!
Хигинс. Почему?
Миссис Хигинс. Ты еще ни разу не влюблялся в женщину моложе сорока пяти. Когда наконец ты поймешь, что на свете есть немало прелестных девушек?
Хигинс. Не собираюсь возиться с девушками. Мой идеал – женщина, насколько это возможно, похожая на вас. Ни одна девушка никогда мне всерьез не понравится: у меня свои привычки, а старые привычки трудно менять. (Порывисто вскакивает, начинает шагать из угла в угол, побрякивая ключами и мелочью в кармане.) Кроме того, все они дуры.
Миссис Хигинс. Знаешь, Генри, что бы ты сделал, если бы по-настоящему любил меня?
Хигинс. А, черт! Ну что еще? Женился бы, наверное, да?
Миссис Хигинс. Нет. Вынул бы руки из карманов и перестал носиться по комнате. (С жестом отчаяния он повинуется и снова усаживается на диван.) Вот пай-мальчик. А теперь расскажи мне о девушке.
Хигинс. Она сегодня явится к вам с визитом.
Миссис Хигинс. Не припоминаю, чтобы я ее приглашала.
Хигинс. Вы не приглашали. Пригласил я. Вы бы ее ни за что не пригласили, если бы знали, кто она.
Миссис Хигинс. Интересно! А почему?
Хигинс. Вот как обстоит дело. Она простая цветочница. Я подобрал ее на панели.
Миссис Хигинс. И пригласил ко мне в мой приемный день!
Хигинс (подходит к матери, стараясь задобрить ее). Не беспокойтесь, все будет в порядке. Я научил ее правильно говорить и дал точные указания, как вести себя. Ей строго-настрого велено касаться только двух тем: погоды и здоровья. Словом, ничего не значащие фразы: «Как поживаете? ' – „Сегодня прекрасный день“ – и никаких рассуждений на общие темы. Уверяю вас, это совершенно безопасно!
Миссис Хигинс. Безопасно! Безопасно говорить о нашем здоровье! О внутренностях! Может быть, даже о внешности! Как мог ты так наглупить, Генри!
Хигинс (нетерпеливо). Должна же она о чем-то говорить. (Вовремя берет себя в руки и снова садится.) Да не волнуйтесь вы, пожалуйста, из-за пустяков, все будет хорошо. Пикеринг тоже принимает в ней участие. Я держал с ним пари, что через полгода смогу выдать ее за герцогиню. Я работаю с ней всего несколько месяцев, но она уже сделала потрясающие успехи. Пари я непременно выиграю. У нее превосходный слух, и воспринимает она все куда лучше, чем мои ученики из буржуазных кругов, потому что ее приходится учить с самого начала, как учат чужому языку. Сейчас она уже говорит по-английски почти так, как вы по-французски.
Миссис Хигинс. Во всяком случае, это уже не так страшно.
Хигинс. И да и нет.
Миссис Хигинс. Как это понимать?
Хигинс. Видите ли, произношение она освоила. Но сейчас мне уже надо думать не только о том, как эта девушка произносит, но и о том, что она произносит. И вот тут-то…
