успехом, ставя перед собой новую цель, как только была достигнута предыдущая. Но, может быть, Китти и права — ему можно гордиться тем, что мальчик из трущоб превратился в одного из самых успешных бизнесменов. До Китти ему не с кем было поговорить об этом, а сейчас в ее лице он нашел человека, с которым можно было побеседовать о наболевшем.
Никос расслабленно откинулся на стуле и улыбнулся Китти, замечая, что в лучах солнца ее волосы переливаются, как настоящий шелк.
— Если не магазины, то куда бы ты хотела пойти?
— Акрополь, храм Зевса, Национальный сад, — перечислила Китти известные на весь мир достопримечательности Греции. — Так как ты коренной афинянин, надеюсь, тебе эти места знакомы? — лукаво спросила Китти.
— Не сомневайся, дорогая. — «А ведь я никогда не чувствовал себя
«Сможет ли Никос так же заставить меня полюбить его самого?» — думала Китти три дня спустя, когда они бродили по залам Национального археологического музея.
За эти три дня она многое узнала о Никосе. Например, что он сохраняет форму, играя в сквош и тренируясь в гимнастическом зале. Что он любит суши и предпочитает посидеть в компании близких друзей, чем бывать на светских вечеринках, на которые его регулярно приглашают. Оказалось, что, несмотря на свое богатство и успех, Никос может быть очень простым в общении, и Китти была покорена этим.
За пределами его квартиры у них действительно стали складываться более-менее дружеские отношения, и несколько раз Китти вступала с Никосом в довольно оживленные дискуссии, когда они обсуждали современные фильмы и книги. Однако стоило им зайти в квартиру, как в их отношения закрадывалось напряжение, вызванное сексуальным влечением, которое бурлило между ними наподобие лавы спящего до поры до времени вулкана, но который в любую минуту мог проснуться.
«Я сама виновата в том, что между нами сложились такие отношения, — признала Китти, проведя очередную бессонную ночь в своей комнате. — Не знаю, хватит ли у меня смелости признать свое поражение и зайти к Никосу в спальню?» Однако от подобного шага ее пока удерживала осторожность.
— Куда теперь? — ворвался в ее мысли голос Никоса. — Или, может, хочешь отдохнуть? Ты выглядишь усталой…
Еще бы ей не выглядеть усталой, если она опять провела бессонную ночь, мечтая о том, чтобы Никос занялся с ней любовью!
Она помотала головой:
— Правда невероятно, что некоторые экспонаты, которые здесь выставлены, датируются седьмым веком до нашей эры? Коллекция этого музея просто бесподобна. У меня даже нет слов, чтобы выразить свое восхищение.
— Рад, что в Афинах есть что-то, что может вызвать твое восхищение, — поддразнил ее Никос и улыбнулся при виде румянца, окрасившего ее щеки. Он с каждым днем убеждался, что робость Китти не наигранная.
— Но если тебе надоело здесь ходить, — осторожно сказала Китти, — мы можем уйти. В следующий раз я приду сюда без тебя.
— Ничуть, — сказал Никос. — Ты много знаешь и умеешь об этом интересно рассказывать. Гораздо интереснее, чем написано в путеводителе.
«А ведь так оно и есть», — с некоторым удивлением подумал Никос. Ему нравилось говорить с Китти и слушать про ее работу в музее Аристо. Китти оказалась исключительно образованна и начитанна, а про свою работу рассказывала с заразительным энтузиазмом.
«Нечасто мне доводилось вести с женщинами содержательные разговоры», — осознал Никос. Его прежние любовницы, модели или светские дамы, говорили в основном о себе или обсуждали последние светские сплетни.
Единственное, чего он не понимал, почему Китти не решается на близость с ним? Никос был уверен, что она желает его и что, как и он, почти не спит уже несколько ночей. Но не мог же он просто взять и наброситься на нее, как какой-нибудь обуреваемый гормонами подросток! Никос был твердо намерен дождаться от Китти знака, что она готова заняться с ним любовью.
— Замечательно, — кивнула Китти. — Потому что в следующем зале есть кое-что, что я бы хотела тебе показать. Эта статуэтка, датированная примерно пятьсот сороковым годом до нашей эры, была обнаружена двадцать лет назад на Аристо, рядом с деревушкой Варной. Помнится, ты говорил, что твоя мать родом оттуда? Думаю, тебе будет интересно узнать что-нибудь о своих корнях.
— Каких корнях? — нахмурился Никос. — Дед оборвал все связи с моей матерью, когда она забеременела. Я даже не уверен, что они знали о моем существовании.
— В любом случае твоя мать родилась там, — настаивала Китти. — А если к тому же наш ребенок захочет больше узнать о своих предках?
— Боюсь, ему придется довольствоваться тем, что он будет знать, кто его отец, — мрачно бросил Никос. — Моя мать так и не сказала мне про моего отца.
— Наверное, это странное чувство, — задумчиво сказала Китти. — Как будто половинка тебя утеряна. Но разве ты не хочешь узнать побольше, хотя бы о своей матери? — И она отошла взглянуть на следующий экспонат, оставив Никоса смотреть ей вслед.
«Как-то уж слишком все тонко чувствует моя жена», — подумалось ему. То, что Никос не знал отца, преследовало его всю жизнь, и Китти задела обнаженный нерв. И еще он испугался, что Китти поняла, как много для него значит этот ребенок…
Когда они вышли из музея, их уже поджидали папарацци. Они продолжали щелкать фотоаппаратами, невзирая на требование Никоса прекратить их фотографировать.
— Должно быть, кто-то узнал вашу машину и вызвал всю эту ораву, — мрачно сказал Ставрос, открывая для них заднюю дверцу.
— Тогда самое время менять машину, — сказал Никос, бросив взгляд в заднее стекло. Папарацци следовали за ними по пятам.
Он привык к назойливому вниманию со стороны прессы, а тут еще его свадьба с принцессой! Их фотографии пестрели во многих газетах и журналах, и, конечно, папарацци не откажутся от возможности подзаработать на каком-нибудь интересном снимке.
— Постарайся от них оторваться, Ставрос.
— То есть мы не сразу едем домой? — рискнула спросить Китти.
— Боюсь, тебе не понравится, куда мы сейчас отправимся, — с кривой улыбкой сказал Никос, понимая, что сейчас их только что начавшая зарождаться дружба может разлететься на куски. — Но сделать это необходимо, поэтому сейчас мы отправимся обновлять твой гардероб.
Ставрос был искусным водителем и, похоже, знал все улочки Афин, так как довольно быстро они оторвались от преследовавших их мотоциклистов. Следующие несколько часов Китти ходила за Никосом, выбиравшим для нее одежду, которая, Китти знала, что ей не подойдет — цвета были слишком яркие, а стиль откровенно сексуальным.
— Примерь это, — сказал Никос со стальным блеском в глазах, словно предупреждая, что ее возражения в расчет приниматься не будут.
Когда Китти вышла из примерочной в платье, ничего не оставлявшем для воображения, она споткнулась, увидев Никоса, спокойно дожидавшегося ее на диванчике.
— Что ты здесь делаешь? — вполголоса спросила она, остро ощущая присутствие продавщицы, находившейся поблизости, как и то, что ее груди вот-вот готовы вывалиться из платья. Ей понравилось бродить с Никосом по музею, но хождение по магазинам было сущим мучением.
— Может, ты захочешь услышать мой совет? — как ни в чем не бывало, ответил он. — А учитывая твой гардероб, совет тебе точно не помешает.
Не вставая с места, Никос охватил ее фигуру взглядом, его черные глаза медленно скользили по впадинам и холмикам ее тела, и к своему ужасу, Китти почувствовала, как твердеют ее соски.
