многих вагонах есть женские купе. Я вас провожу, а в Дувре встретит возница или конюх.
Энн еще раз поступилась гордостью.
— Моя поездка не запланирована. Как вы считаете, на вокзале удастся нанять кеб?
Рауль смотрел в некую точку за ее спиной.
— Если позволите высказать мнение, я бы организовал транспорт еще до того, как сел на поезд в Лондоне. Женщине небезопасно бродить по вокзалам.
Дувр был портовым городом. И если не существовало стоянки кебов при вокзале, она находилась где-то поблизости.
— Придется рискнуть, — вздохнула Энн.
— Мадемуазель, вы можете дать телеграмму и приказать, чтобы вас встретили. Я позабочусь обо всем после вашего отъезда.
Какое простое решение! Имение родителей граничило с окраинами города. Конюх встретит ее с кабриолетом. В каком же вакууме она жила! Не только не знала иены на хлеб, но во всем зависела от слуг.
Хватит! Довольно!
— Превосходное решение. — Энн приветливо улыбнулась. — Мне нужны принадлежности для письма.
Если Мишель не вернется до ее отъезда, она оставит ему записку и объяснит, что обстоятельства сложились таким образом, что ей необходимо покинуть Лондон на день-два. Краска залила ее щеки. В Дувр невозможно возвращаться без корсета. Скоро все слуги узнают, что она неподобающе одета. И весь свет узнает о ее связи с Мишелем д'Анжем.
— Пришлите мне горничную помочь одеться.
Рауль поклонился, но она так и не заметила выражения его лица.
Глава 16
Дым и пар струились от запитых водой обгоревших стен спальни. Майкл опустил глаза на тело, съежившееся на ложе пепла и обнаженных пружин. Неузнаваемо. Ни малейшего намека на серебристую шевелюру и серебристые насмешливые глаза. Лицо и череп размозжены.
Майкл сражался бок о бок с пожарной командой, которая заливала пожар в доме Габриэля. А потом прокладывала путь в спальню. Слишком поздно.
Габриэль умер до того, как вспыхнул огонь.
Кончилось утро, прошел полдень. Битва была окончена.
Майкл дрожал и не понимал, почему ему холодно в то время, как стены продолжали дымиться от жара.
— Ухолите, сэр, здесь небезопасно. Того гляди, все рухнет. Пойдемте. — Майкл почувствовал, что его схватили за ворот. — Тут больше нечего делать.
Секунду назад Майкл не испытывал ровным счетом ничего. И вот в душе забил фонтан боли, гнева и горечи.
— Убери свою чертову руку, дурак!
— Сэр, в доме опасно. И вашему другу больше не поможешь.
Ему не удалось спасти Габриэля от того человека, но он не позволит упасть на него дому. Майкл нагнулся и осторожно поднял тело друга на руки.
Жар опалил ладони, проник сквозь сюртук в грудь, но Майкл ничего не почувствовал. Диана казалась тяжелее, когда он выносил ее из ада, в который превратилась ее спальня. Но Диану не сожгло дотла, так что кости скрепляла одна обгоревшая кожа и жилы.
Он осторожно, чтобы не повредить, вынес Габриэля из дома, который никогда не радовал хозяина и теперь уже никогда не обрадует.
Солнечный луч, пронзивший клубы дыма, заставил моргнуть. Пожарные разбрелись. А зеваки продолжали глазеть, судачить, гоготать и показывать пальцами. У тротуара стояла бочка. С двух сторон подскочили люди, и к нему потянулись немытые руки.
— Вы устали. Дайте его нам, сэр.
Но Майкл только крепче сжал объятия. Кости брякнули друг о друга. Они больше не принадлежали своему хозяину. Перед глазами мелькала вереница образов.
Диана. Ее обожженное тело прильнуло к его груди. Люди, которые оттащили ее от него. И те, кто пытался отнять у него Габриэля. История повторяется. Ничего не поделаешь.
Майкл положил Габриэля на землю. Враг отнял у него друга.
— Месье. — К нему подошел Гастон. Ноги голые, ночная рубашка заправлена в шерстяные кальсоны. — Мы не смогли его спасти. Пытались, но не сумели.
Его мог спасти один только Майкл. Кровь стучала у него в висках. Легкие раздирала боль, глаза жгло. Враг, должно быть, знал о Габриэле все. Почему он убил его именно сейчас?
— Сколько человек погибло? — коротко спросил он.
— Только месье Габриэль, больше никто. Пламя вспыхнуло в его спальне… Мы пытались, месье.
А он не принял никаких мер, чтобы спасти своего единственного друга.
— Скажите слугам, что всем заплатят за месяц.
«Месяц», — пронеслось по толпе. Да, месяц: он мечтал всего об одном месяце и всего об одной женщине. А чего хотел Габриэль? Знал ли, когда убийца нанесет удар?
— У нас все сгорело… Ничего не осталось, — заспешил Гастон. — Ни вещей, ни денег.
— Я сказал, что вам всем заплатят! — сердито отрезал Майкл. Он потерял гораздо больше — Габриэля.
Лицо Гастона под слоем сажи сделалось пунцовым.
— Нам некуда податься, месье, — произнес он со спокойным достоинством.
Майкл обуздал гнев. Габриэль всегда заботился о бездомных эмигрантах из Франции. Находил им работу — через него, через своих клиентов, но теперь он мертв. Кто позаботится о людях Габриэля, когда умрет он?
— Ступайте в отель «Пьемонт». Я за все заплачу. Скажите управляющему, чтобы купил все необходимое из одежды. Он о вас позаботится.
— Мерси, месье. — Гастон гордо развернул плечи. — Что мне предпринять для месье Габриэля?
Майкл на случай кончины оставил распоряжения в своем завещании. А как поступил Габриэль? Позаботился ли он об этом? Похороны не вернут ушедшего.
— Ничего не надо, я обо всем позабочусь сам.
Но позже, a не теперь. А пока следовало побеспокоиться о живых.
Не исключено, что убийца друга затесался в толпу и потягивал пиво. Не планировал ли он очередной визит следующей ночью? Попытается ли он похитить Энн? Или убить ее?
Майкл не стал садиться в первые два кеба, которые остановились на взмах его руки, хотя громкая ругань доказывала, что возницы настоящие. Но в третий забрался.
Запах обгорелой плоти заглушал все — душок от влажного сена и потертой кожи сидений, даже аромат роз не способен его скрыть. Он молча вошел в свой дом и на сей раз не ощутил благоухания гиацинтов. Оставалось единственное желание — добраться до ванны, а затем к Энн.
Скорее бы кончился ночной кошмар. Из-за лестницы выступил рыжеволосый лакей Джон и преградил ему путь. Майкл остановился так резко, будто споткнулся. Он приказал Джону оберегать Энн. И теперь хватило одного взгляда в лазурные глаза слуги, глаза, которые видели столько нищеты и столько порока, — Майкл сразу понял: женщина исчезла.
Джон молча достал из сюртука и подал ему конверт.
— Вам письмо, сэр.
Майкл похолодел. Черт побери! Невозможно ее потерять.
— Где Энн? — проревел он, но заранее знал, какой получит ответ.
Враг отнял у него все.
— Письмо, сэр. — Джон продолжал протягивать конверт. — Мне приказали передать его вам.
Майклу не хотелось читать проклятое письмо. Ему хотелось к Энн. Хотелось понять, кто ценил сребреники превыше человеческих жизней.
