она боролась из последних сил.
«Не могу заснуть. Не здесь, не сейчас. Слишком много людей вокруг».
Она как никогда уязвима. Позор семьи, снова она стала мишенью.
— Гвен! — позвал Сабин. Вдалеке раздался тошнотворный треск, словно от тела оторвались конечности, а потом глухой стук. — Гвен, поговори со мной.
— Я… в порядке, — тьма, в конце концов, поглотила ее, и в этот раз она не боролась с ней.
Глава 15
Встреча с Сабином должна была начаться с минуты на минуту, но Аэрон пока нигде не видел Париса. Никто его не видел.
Аэрон всю ночь переживал из-за воина. Он никогда еще не видел всегда столь оптимистично настроенного воина таким мрачным. Что-то было не так и с этим нельзя было мириться. Вот поэтому Аэрон теперь стоял перед дверью в спальню Париса и настойчиво стучал.
Не было ни ответа. На звука шагов за дверью.
Он занес кулак, чтобы снова ударить, на сей раз громче и сильнее.
— Мой Аэрон, мой ш-шладкий Аэрон.
При звуке этого знакомого, детского голосочка, надежда затопила его и он развернулся. Перед ним стояла она. Его малышка. Легион. Он знал ее так недолго, но она уже стала его любимицей, проникла в его сердце, раз за разом демонстрируя бесспорную верность. Она стала дочерью, которую он всегда хотел.
Когда он увидел маленькую, лысую в зеленой чешуе с красными глазами, когтями, раздвоенным языком, доходящую ему до пояса демоницу, все его тревоги растаяли, и он тут же позабыл про Париса.
— Иди сюда, — грубовато приказал он.
Ей только этого и надо было. Широко улыбаясь, — обнажив острые зубки, — она прыгнула на него, лишив способности дышать, но он совсем не возражал. Обвившись вокруг, словно боа, она обняла его.
— Ш-шкучала по тебе, — ворковала она. — Так ш-шкучала.
Он протянул руку и поскреб ее за ушками, как ей нравилось. И вскоре она уже замурлыкала.
— Где ты пропадала? — ему нравилось ее общество, нравилось знать, что она в безопасности.
— В аду. Ты же знаешь. Я тебе говорила.
Да, он знал об этом, но надеялся, что она передумала и отправилась куда-нибудь в другое место. Она презирала ад, но Сабин убедил ее наведываться туда, чтобы «помочь» Аэрону в разведке, как всегда говорил воин. Ее собратья ощущали добро, таящееся в ней, и с удовольствием причиняли ей боль, насмехаясь над ней так, словно она была проклятой душой, а не одной из них.
— Кто-то причинил тебе боль? — спросил он.
— Пытался. Я убежала.
— Хорошо, — он бы вернулся в ту огненную пещеру, если бы они тронули хоть одну чешуйку на ее теле.
Она поползла вверх, опираясь локтями на его плечо, прижимаясь щекой к щеке. Ее прикосновение жгло, словно каленое железо, но он не оттолкнул ее. И не вздрогнул, когда она провел кончиком отравленного клыка по его подбородку. По какой-то причине Легион обожала его. Она скорее бы умерла, чем причинила бы ему боль, и он бы скорее умер, чем ранил ее чувства.
Легион лишь однажды обиделась на него, когда он отправился на окраину города, чтобы понаблюдать за жителями. По привычке. Их слабости и хрупкость одновременно отвращали его и завораживали. Они, казалось, совсем не задумывались о том, что им суждено умереть, возможно в этот самый день, и он очень хотел понять ход их мыслей.
Легион решила, что он искал девушку на ночь, и взбесилась.
«Ты принадлежишь мне! Мне!» — кричала она.
Только после того, как он сказал ей, что никогда не предложил бы себя этим слабым созданиям, она успокоилась.
— Твои глаш-ша пропали, — с облегчением сказала она.
«Его глаза», — его преследователь. И да, его «глаза» пропали. Но надолго ли? Он периодически чувствовал на себе этот взгляд, но никогда в одно и то же время дня и ночи. В прошлый раз он почувствовал этот взгляд, раздеваясь, чтобы принять душ. Но он остался один до того, как успел обнажиться полностью.
— Не волнуйся. Я узнаю, кто это или что это. — Так или иначе. — И непременно положу этому конец. -
Чего бы мне это не стоило.
— Ой, ой, я узнаю ради тебя! — Легион радостно захлопала в ладоши, потом вдруг надулась. — Это девуш-шка. Ангел, — демоница запнулась и вздрогнула.
Он моргнул, уверенный, что ослышался.
— Что ты имеешь в виду? Ангел?
— С… — еще одна заминка. — Небес, — и снова дрожь.
Зачем ангелу с небес понадобилось наблюдать за ним? К тому же еще и женщине? Такое создание не одобрило бы его вид. Татуировки, пирсинг… жесткость.
— Откуда ты знаешь?
— Все в аду об этом говорят. Поэтому я вернулассссь, ш-штобы тебя предупредить. Они говорят, что ангелу грош-шят неприятноссссти за то, что прессследует Повелителя Преисподней. Говорят, ш-што она падет.
— Но… почему? И что происходит с ангелами, когда они падают?
— Не знаю. Но у нее больш-шие неприятносссти. Ош-шень больш-шие.
— Должно быть, они ошибаются, — он мог бы понять, если бы за ним наблюдал бог или богиня.
Они хотели получить артефакты; они хотели получить ларец Пандоры. Крон, верховный Титан, обожал использовать воинов для достижения своих целей, требуя, чтобы они убивали его врагов или страдали.
Аэрону это было известно не понаслышке.
— Ненавижу ее, — выкрикнула Легион.
Если тенью в самом деле был ангел, то это объясняет, почему Легион не могла находиться в ее присутствии. Он узнал от Даники, что ангелы были убийцами демонов. Их контролировали не боги, а единое божество, которого никто никогда не видел. Его лишь… ощущали.
— Вероятно, ее послали сюда убить меня, — предположил он.
А, теперь всё стало на свои места, принимая во внимание, кем он был. Но почему именно он, а не другой Повелитель, одержимый демоном? Почему именно сейчас? Он и другие воины ходили по земле тысячелетиями. Ангелы никогда не беспокоили их.
— Нет! Нет, нет, нет. Я убью ее! — пылко отозвалась демоница.
— Я не хочу, чтобы ты вызывала ее на бой, милая, — Аэрон погладил Легион по голове. — Я придумаю что-нибудь. Даю слово. И я благодарен тебе за информацию, — он не станет без боя покоряться смертному приговору. Ему нужно защищать Легион. Он не позволит украсть артефакты у его друзей, если именно этого хотела ангел. Слишком много жизней на кону.
А поговорит он с Даникой. Узнает всё о своей новой тени. И как ее уничтожить.
Легион понемногу расслаблялась, прижимаясь к нему. Он был доволен, когда узнал, что способен успокаивать ее так же, как и она успокаивала его.
— Что ты вообще здесь делаешь? Я хочу поиграть в «поймай и поцарапай».
— Я не могу. Пока нет. Я должен помочь Парису.
