Его сделка с богиней Угнетения, которая была ответственна за сохранность стен окружающих эту подземную тюрьму была надежной, неподкопаешься.
С той, что позволила многим демонам Повелителям сбежать.
С той, которая потом умерла, а из ее костей сделали ларец Пандоры.
— Нет? — сказала она, и хотя она имела ввиду это как утверждение, получилось как вопрос.
Опять оказавшись перед ней, он сказал с осуждением.
— Не будь такой опрометчивой.
Ты еще даже не услышала, что я тебе предлагаю.
Ну она и так могла догадаться, что это будет плохо для нее.
— Я… я должжжжна идти.
— Еще нет.
Он развернулся на каблуках и плавно двинулся к своему трону, где он с облегчением сел, расслабился, совершенно уверенный в себе.
Дым достиг его, окружил, и языки пламени последовали за ним, танцуя вокруг него, как будто они были просто счастливы находиться рядом с ним.
Легион пыталась перейти с одной ноги на другую, только поняв, что ее ноги приклеены к полу.
Он ее не отпустит.
Пока не закончит с ней.
Безмолвной.
Она не паниковала.
Ее избивали и раньше, и она выживала.
Ее обзывали ужасными именами и смеялись, ее бросали в казалось бы безконечную яму и выкидывали в ледяные поля, не в состоянии транспортировать себя куда-нибудь в другое место.
— Я могу помочь тебе получить кое-что, что ты хочешь. — сказал Люцифер.
— Кое что, ради чего ты сделала бы все, чтобы обладать этим.
Ха! Не было ничего, что он мог бы предложить, чтобы она…
— Я могу тебе помочь тебе добиться сердца Аэрона.
На мгновение, она забыла как дышать.
Только после того как ее легкие и горло начали гореть, жжечь, она заставила себя открыть рот и втянуть воздух.
Он мог…
что?
— Поскольку ты любишь шпионить здесь и рассказывать Повелителя Преисподней о событиях, происходящих здесь, — под конец в его тоне послышалась горечь — я бы хотел, чтобы ты шпионила и рассказывала мне о событиях, происходящих на поверхности.
Я знаю ты очарована Аэроном, хранителем моего дорогого Гнева.
Услышав его насмешку, она подняла голову.
— Он тожжже меня любит.
Он говорилллл мне это.
Люцифер приподнял бровь.
— Ты уверена в этом? Он был так зол, что ты поранила его драгоценного маленького ангела.
Слово 'драгоценная' использованное, чтобы описать эту свинью — ангела, заставило красные пятна замерцать перед ее взором.
Она была драгоценной для Аэрона.
Ее.
Ничей больше.
Люцифер по-царски взмахнул своей рукой, и воздух перед Легион уплотнился, заколыхался, песщинки пыли заискрились.
Краски заискрились жизнью.
Затем появился Аэрон, который наклонислся и осторожно поднял запястье ангела к своим губам.
Он высосал яд, который впрыснула в нее Легион, ее маленькое тело застыло.
Вид его губ на этом отвратительном человечишке, вызвало красные всполохи перед ее глазами, и ярость затопила ее.
Ярость, ненависть и решительность.
— Как ты мне поможешь? — она обнаружила себя, задающей этот вопрос.
Видение исчезло и она опять взглянула на Люцифера.
Возможно, сделка с ним все же не будет настолько плохой.
Возможно она станет первой кому удастся переиграть его.
Она была сообразительной.
Находчивой.
Правильно?
— Давай встретим это, — сказал он, уставившись поверх и в сторону от ее чешуйчатого тела.
— Ты настолько уродлива, насколько вообще может быть создание.
Ее челюсть упала, в то время как волна за волной боль настигала ее, и она пыталась затормозить ее, хотела спрятаться.
Она не была уродливой.
Или была? Да, она отличалась от Аэрона.
Она также отличалась от ангела.
Но это не означало, что она уродлива.
— Практически я могу слышать мысли в твоей голове.
Позволь мне разрешить их.
Да, ты действительно уродлива.
На самом деле, говорить, что ты уродлива, значит проявлять любезность.
Я с трудом могу стоять смотря на тебя.
Фактически, чтобы удержать свой желудок, я собираюсь смотреть исключительно поверх твоего плеча, пока мы не закончим этот разговор.
Вобщем, она была уродлива.
Омерзительна.
Чудовище.
Даже сам дьявол не мог переносить ее вида.
Слезы наполнили ее глаза.
— Тогда как ты собираешься мне помочь? — спросила она снова.
Его пристальный взгляд скользнул вниз от своих пожелтевших закрученных ногтей, как если бы ему было все равно.
— Я, данной мне властью, могу тебя сделать хорошенькой.
— Как? — настаивала она.
— Для начала, я дам тебе шелковистые струящиеся волосы.
Любого цвета, какого ты желаешь, и намного лучше, чем у ангела.
Я дам тебе гладкую кремовую кожу.
И снова, любого желанного тебе цвета.
Я дам тебе обволакивающие глаза, которым мужчина не сможет сопротивляться.
Высокое стройное тело с большой грудью.
Ну ты знаешь, мужчины с ума сходят по таким.
И хотя раздвоенный язык может найти свое применение в постели, я, вероятно, избавлюсь от него.
Твоя шепелявость раздражает.
Он может сделать ее симпатичной? Достаточно симпатичной, чтобы завоевать Аэрона? Надежда зацвела у нее в груди, всего лишь мысль, чтобы в итоге быть с мужчиной своей мечты — как муж и жена — заставила ее отбросить замечания одно за другим.
