для волос. Чистая одежда лежала на крышке унитаза, хотя и не совсем такая, как она выбрала бы для себя. Он выбрал струящееся синее платье, а не штаны и футболку. Туфли на высоком каблуке, а не сапоги. И не дал ей лифчик. Только синие трусики.
Очевидно, он находил особое очарование в синем цвете. Почему?
Она ненавидела то, что ничего не знала об этом, как ей следовало бы. Появилось ли это недавно?
Затем она сказала себе, что это вряд ли имеет значение. Его мысли и рассуждения не должны ее беспокоить.
'Мне так весело тебя ждать,' позвал он ее через дверь.
От звука его грохочущего голоса мурашки побежали по ее всему телу. Она представила его себе шагающего взад и вперед перед дверью, и ей захотелось улыбнуться. Терпением он никогда не отличался. И ей всегда нравилось это, главным образом потому что он так стремился быть с нею.
У него была привычка мчаться к ней в камеру после завершения очередного задания(выполнения миссии), чтобы поцеловать ее лицо, руками блуждая по телу, с отчаянием заново узнавая ее изгибы.
'Я так скучал по тебе,' говорил он каждый проклятый раз.
'Не покидай меня снова'. Всегда отвечала она.
'Я остался бы в этой клетке с тобой, если бы мог.' Едва заметная, печальная улыбка, отразилась на его лице в самый последний раз, когда у них происходил этот словесный обмен. 'Возможно, однажды я сделаю это.'
'Не надо'. Ей не это было нужно от него, неважно как сильно она желала быть с ним. 'Просто… заставь меня забыть, что ты когда-либо уходил.'
И он сделал это. О да, он заставил забыть…
Если бы он только смог снять ошейник, который постоянно был закреплен вокруг её шеи, он всегда говорил, что сделал бы это и сбежал с ней. Но он не обладал такой способностью. Лишь немногие из избранных Зевса могли сделать это. Таким образом, золотой ошейник оставался на месте, казалось приклеившись к коже, сохраняя ослабленность Скарлет и заглушая возможности её демона.
Кроме того, только избранная группа бессмертных была способна мгновенно перемещаться из одного места в другое с помощью одной лишь мысли — внутри и вне Тартара, и Гидеон не был одним из них. Ему пришлось бы тащить её через весь Тартар, мимо охранников и к воротам. Для него одного, самого по себе, это было бы затруднительно. Для них двоих это было невозможно, даже без её ошейника. Но всё же он хотел попробовать.
Думая об этом, она чувствовала, как смягчается по отношению к нему. Черт возьми! Борись с этим. Ты не сможешь пережить еще одно горе, а это всё, что он может предложить. Горе.
Она бросила щетку на раковину, от чего раздался зловещий грохот, и натянула платье через голову. Мягкий материал погладил её кожу, и она застонала. Скарлет никогда не одевалась так, но, возможно, стоило попробовать. Так необычно… Трусики были такие же мягкие, что вызвало еще один стон. Каблуки она оставила в покое, надев вместо них свои старые сапоги. Лучше заставить этого бессердечного мужчину подчиниться.
Закончив, она повернулась, плечи прямые, решимость на высоте. Последняя случайная встреча с Гидеоном, и она его бросит. Но это будет все, конец. Она окончательно подведет итог. Чтобы убедиться, что это то что ей нужно, то, чего ей недостает. Когда-то у нее это было, и она вернется к жизни, которую начала строить для себя. Жизнь в качестве человеческого наемника. Или лучше спеца по всяким мерзким делишкам.
Давай, покончи с этим.
'Это ты так со мной шутишь?' сказала она, выходя из ванной и держа ободок. Облако сладко душистого пара проследовало за ней.
Он тотчас же окинул её пристальным возбуждающим взглядом, задерживаясь на его некогда любимых местах. Что-то темное бросилось ему в глаза и он сглотнул. 'Что?' Каркнул он. 'Я думал, что это некрасиво.' Значит, он думал, что это симпатично.
И он хотел, чтобы у нее были красивые вещи. Как…мило.
Будь он проклят!
Он стоял перед квадратным столиком на колесах, которого не было там раньше, руки снова были скрещены на груди. Это чтобы удержаться и не удушить её?
'Тебе нравятся женщины, которые одеваются как школьницы.' Она проигнорировала громкий стук своего сердца и тепло, растекающееся по венам. 'Я и представить себе не могла, что у тебя такие невинные фантазии,' сказала она и тут же захотела проклясть себя за это. Казалось, она затаила дыхание. Может быть потому, что её заявление поднимало очень уж неприличный вопрос. О чем он теперь фантазировал?
На что теперь похож секс с ним? Такой же нежный и захватывающий, как и раньше?
Как теперь он обращается со своей женщиной? Так же нежно, как когда-то с ней? Скорее всего, именно так.
С тех пор как он обнаружил ее внутри своей темницы, то проявил не так много признаков внимания к ней, и она была тверда как камень.
Она должна была. Ее жизнь не позволяла ей одеваться вот так. Она должна быть готова к драке, всегда. Она была дочерью Реи, богини-королевы, и могла стать отличным заложником для выкупа. Не только потому что ее мать заплатит. Кроме того, у нее было много врагов и ее убиийство уберет ее полусмертную суть из порядка наследования.
Аромат свежевыпеченного хлеба, курицы и риса внезапно коснулся ее носа, и ее рот увлажнился. Забудь об ободке. Забудь о подведении итогов. Ее рука опустилась к боку. 'Ты принес мне еду', сказала она, пораженная.
