'Не помогай мне, пожалуйста.'
Вид этих татуировок не заглушил ее ярость. Наоборот, только разжег ее еще больше. Значит, у него были видения о ней, но он все равно продолжал спать с другими женщинами. Он продолжал жить своей жизнью, даже не пытаясь разыскать источник этих видений.
'Ах ты невнимательный ублюдок, решил, что мне от этого станет легче? Пока ты тут на земле бегал по шлюхам, наслаждался жизнью, я сидела в Тартаре, была рабыней у Греков.' Шаг, второй, спокойно обойдя стол она стала надвигаться на него. Будучи воином он не сдвинулся с места. 'Я делала то, что они хотели, я была вынуждена. Хотелось мне этого или нет.' Ходила повсюду обнаженная, для их удовольствия. Сражалась с другими заключенными, пока на них делали ставки. Голыми руками убирали грязь за другими стоя на коленях. 'Ты бросил меня там. Ты так и не пришел за мной. А ты обещал вернуться за мной!'
Вся кипя и задыхаясь от ярости, она со всей дури воткнула вилку ему в грудь и согнула ее.
Поразительно, он даже не попытался остановить ее. Не попытался как-то защититься. Наоборот, он продолжал стоять, сощурившись глядя на нее. В ярости? И если это была ярость, то на чью голову он ее обрушит? На ее? Или Греческих Богов, которые принуждали ее делать все эти вещи?
Не важно. Это было лишь началом его заслуженного наказания(возмездия).
'И знаешь что еще?' Ее пальцы сжали вилку так сильно, что суставы заскрипели протестуя. 'После того как я сюда пришла и увидела тебя с другой женщиной, я отдалась другому мужчине. Охотно. А потом еще одному (другому).' Вранье, все это вранье. Она лишь пыталась. Таким образом ей хотелось причинить ему боль, но она была не способна заставить себя пройти через это.
И какже она ненавидела себя за эту неудачу. Сильнее желания причинить ему боль, была лишь потребность в ком то, кто помог бы ей почувствовать себя, как Гидеон когда-то. Защищенной, любимой, желанной. Словно сокровище. Эта затея также с треском провалилась. Она покинула оба свидания, ощущая лишь пустоту и горечь.
Плечи Гидеона резко опустились, казалось вся его злость испарилась. 'Мне не жаль. Мне нравиться, что ты почувствовала необходимость проделать все это. Я не хочу убивать мужчин с которыми ты была. Даже если я абсолютно все помню о том как мы были вместе. Каким-то образом, ты до сих пор не волнуешь меня.'
Ему жаль, и он не выносит мысли о том, как она поступила и хочет уничтожить тех мужчин. Красивые слова. Для него. Но ее они нисколько не тронули. Он сказал их слишком поздно. Зарычав, она резко выдернула из его груди вилку, с зубцов капала кровь, затем она снова воткнула ее в него и повернула. Он захрипел.
'Получай,' зарычала она, 'ты что думаешь это что-то исправит? Думаешь, тот факт, что ты забыл меня, делает твои поступки менее болезненными?' Заткнись, не говори ему, заткнись. Ей не хотелось, чтобы он знал, сколько боли ей причинил.
'Я не…', он нахмурился. И в тот же момент полез в карман джинсов и вытащил свой телефон. Пристальным взглядом быстро окинул экран, и когда затем их глаза встретились, в этой синей бездне тлела ярость. 'К нам не идут гости.'
'Твои друзья?' Она не стала спрашивать, как он это понял. Можно догадаться, ведь она тоже любила современные технологии.
'Да. Я обожаю Ловцов.'
Она могла нанести ему еще удар, быстро выколов оба глаза, и оставить его встречать незваных гостей раненым и истекающим кровью. Но он принадлежал ей и только она могла причинять ему боль, не они.
'Сколько их?' спросила она, сдвигая посуду и переключая свою ярость на другой объект. Кошмар, просыпайся. Возможно понадобятся твои способности.
Глубоко внутри нее демон потянулся и зевнул.
'Я знаю', сказал Гидеон.
Значит, он, как и она, не имеет об этом ни малейшего понятия. 'Каким входом они воспользовались?' спросила она.
'Не через главный вход.'
Она быстро осмотрелась. Был дверной проем, который вел из маленькой кухни, вырезанной в спальне, в вестибюль. Этот вестибюль разветвлялся на три коридора. Независимо от того, в каком из направлений двигались злоумышленники, они должны будут попасть в вестибюль. Прекрасно.
Детка, ты готов? Потому что мамочка была не права. Можешь в этом не сомневаться. Ты мне понадобишься.
Урчание от предвкушения пророкотало внутри(сквозь) нее. Сейчас повеселимся.
Я возьму на себя основной удар. Ок?
Жадина.
Да. Но потом, ей будет нужно найти какой-нибудь выход для тьмы растущей внутри нее. И оставить Гидеона одного. Я не хочу, чтобы он видел, что ты сотворишь с его врагами.
Этим она заработала от демона возмущенное рычание. Я никогда не причиню ему вред.
Она никогда не предполагала услышать такое заявление от своего демона, даже учитывая нежелание монстра вторгаться в сны воина. При других обстоятельствах, она бы потребовала объяснений, чтобы понять, почему он о нем так печется. Не то, чтобы это принесло ей какую-то пользу. Кошмар был столь же щедр на ответы, как и она.
'Залезай на кровать,' скомандовала(приказала) она Гидеону. 'Я разберусь с этим.'
'Черт, да,' сказал он, вынимая из-за пояса штанов острый, блестящий нож и небольшой револьвер. Значит все это время он был вооружен, и все равно не защищался когда она напала на него. 'Я в восторге от мысли о тебе сражающейся с такими милашками в одиночку.'
