деревьями бульвара тщетно пытаются скрыться старинные постройки католического митрополичьего подворья, Грачик заметил небольшую группу. Она привлекла его внимание. Молодой глаз с профессиональной цепкостью ухватил беспокойную настойчивость милиционера, оттесняющего нескольких любопытных, склонившиеся над тротуаром фигуры в белых халатах и неподалёку автомобиль скорой помощи.
Грачик остановился. Машинально поглядел в ту же сторону и Кручинин и тотчас почувствовал, как ослабла рука молодого человека на его локте. Искоса глянув на Грачика, Кручинин усмехнулся:
— Не терпится? — Поглядел на часы. — Иди. На вокзале увидимся.
— Я мигом, просто мигом! — смущённо, мыслями уже перенесясь туда, где что-то случилось, пробормотал Грачик.
Кручинин с улыбкой удовлетворения смотрел, как легко Грачик несёт своё молодое, крепкое тело, как мелькают подкованные каблуки его тяжёлых ботинок. Вздохнул и повернул к вокзалу.
— Что случилось? — спросил Грачик, показывая милиционеру своё удостоверение.
— Удар в голову сзади…
— Задержали?
— Я заметил пострадавшего только сейчас…
Грачик, протиснувшись между локтями склонившихся врачей, посмотрел на раненого, и словно от взрыва из головы Грачика тотчас вылетело всё, что там было: Кручинин, разговор о жизни, вокзал, поезд — задвигаемые в машину носилки увозили отца Петериса Шумана! Лицо священника, обычно такое розовое, было теперь покрыто мертвенной бледностью. Нос, всегда казавшийся Грачику багровой картофелиной, вдруг стал вовсе не круглым и не красным — он заострился и был словно вылеплен из гипса. Веки священника были опущены, но не до конца, — как бывает у покойников.
Одно мгновение Грачик глядел на это лицо и резко обернулся к врачу:
— Это смерть?
— Нет ещё.
— Мне необходимо задать ему вопрос.
Врач отрицательно помотал головой.
— Не теперь.
Но Грачик уже склонился над Шуманом и как можно более чётко и внушительно проговорил в самое его ухо, ставшее очень большим и совсем белым:
— Отец Петерис… Это я, Грачьян… Кто вас ударил?
Шуман сделал усилие открыть глаза, и его губы шевельнулись. Грачик наклонился так близко, что почувствовал у своей щеки холод этих губ. Он с трудом разобрал:
— Нет… но его видел бог…
— Отец Петерис… — начал было снова Грачик, но рука врача властно легла ему на плечо и отстранила от раненого:
— Он не умер, но вы его убьёте…
— Он должен жить! — настойчиво проговорил Грачик.
Под ударами холодного осеннего ветра, гулявшего по перрону рижского вокзала, Кручинин вспомнил, как полгода назад стоял на Курском вокзале в Москве возле сочинского поезда и тогда так же с досадой думал о молодом человеке, которому отдал столько сил, которого считал почти сыном и который не появлялся на вокзале, чтобы его проводить. Обидно, что именно сегодня Грачик променял его на какое-то уличное происшествие!.. Он рассеянно посмотрел на шевелящиеся губы Крауша, силясь разобрать его слова сквозь грохот и визг станционного радио.
Проводники уже пригласили отъезжающих в вагоны, когда Вилма увидела Грачика на платформе: он нёсся к вагону, на ступеньке которого стоял Кручинин.
— Итак, мы снова можем подытожить, — весело проговорил Кручинин: — ком, лавина, туман и — нет ничего. Это — они. Город в цветущей долине — это мы. Скала на её пути — ты?.. Опять?
— Если бы вы могли себе представить, что случилось…
Но Вилма отстранила Грачика и ласково сказала Кручинину:
— Теперь вы должны нам сказать: куда и на сколько едете?
Кручинин взял её руку и, поднося к губам, усмехнулся:
— А моё право на секрет?.. — И тут, неожиданно наклонившись к Грачику, шепнул: — Я решил принять назначение.
Никто из них не слышал свистка паровоза. Поезд тронулся.
Кручинин приветственно взмахнул рукой и крикнул через головы провожающих:
— Будь счастлив, Грач!.. Птица моей весны… Будь счастлив.
Нагнав вагон, Грачик торопливо бросил:
— Ранен Петерис Шуман… тяжело…
— Жив? — поспешно спросил Кручинин, делая попытку спуститься на ступеньку вагона.
Поезд прибавлял ход.
— Да, да, пока жив, — крикнул Грачик, ускоряя шаг. — Я думал, что…
Его дальнейшие слова поглотил грохот поезда. Грачик побежал. Кручинин, нагнувшись, протянул ему руку. Хотел ли он попрощаться с молодым другом или помочь ему вскочить в вагон? Этого не понял никто из окружающих.
Грачик бросил быстрый взгляд на испуганное лицо Вилмы и с разбегу вскочил на подножку вагона.
Проводница с грохотом опустила стальной трап.
— Ничего, — спокойно сказал Крауш ошеломлённой Вилме. — Пусть поговорят… Интересно, что же такое случилось?.. — Взял Вилму под руку и повёл к выходу.
Примечания
1
В то время, в то время, Как была молода, Я цвела, как роза, Как маков цвет; Я ходила, перебирая молодцев, Как медведь перевирает овёс…
2
Кто считает парня за человека? Парень только пересмеивает девиц, Кто считает козла за скотину? Козёл только грызёт лозу.
3
Я видела, что в Иванову ночь Взошли три солнышка: Одно ржаное, другое ячменное, Третье чистого серебра…
