Йенс Шпаршу
Комнатный фонтан
Только поверхностные люди знают себя до конца.
Ну наконец-то! Наконец! Мой гороскоп на эту неделю в «Халло, Берлин!» дал мне зеленый свет! Для начала надо покормить этого старого бандита Пятницу, чтобы не путался под ногами и не мешал думать. Я насыпал ему в миску корма, вымыл руки и сел за кухонный стол. Он ел. Я думал. Причем без очков. Потому что текст я уже знал почти наизусть.
Здесь есть над чем поразмышлять!
Как обычно, Юлия (Юля) около 7 ч. 15 мин. покинула нашу совместную квартиру Единственное, что я себе еще позволил, это подойти к окну, помахать на прощанье, посмотреть с замиранием сердца, как она рывком срывает с места машину и не подозревает, что я, укрывшись за шторой, беспомощно кривлюсь от боли, глядя на ее залихвацкий маневр. Всё, теперь за работу!
Запись в Книге учета: «Объект (Ю.) покинул супружескую квартиру около 7 ч. 15 мин. (Цвет помады: лиловый!!!)
Вечер предшествующего дня: Ю. разговаривала по телефону с неким господином Хугельманом или Хугеманом — вероятно, новый начальник (более точные сведения на данный момент отсутствуют); достигнута некая договоренность; в ходе беседы неоднократно использовались следующие выражения: „Здорово', „Ну, потрясающе!'».
Накануне вечером, услышав, как Юлия кричит мне из ванной «Я подойду!», я снял трубку. Благо, я оказался рядом. На мое суровое «Алло!» мужской голос на другом конце провода ответил смущенным молчанием, что, впрочем, не помешало ему уже через секунду, как ни в чем не бывало, попросить к телефону госпожу Лобек.
1Ълос мог бы для приличия сказать: «Могу я поговорить с вашей супругой?», но это ему в голову не пришло. Возможно, у него есть достаточные основания смотреть на Юлию не только как на мою супругу.
Юлия, выпорхнув из-под душа, взяла у меня из рук трубку и прошелестела: «Да, слушаю». По тому, как она это сказала, я понял — она ждала этого звонка.
И вот она стоит, голая, совершенно мокрая, стоит и спокойно так разговаривает с этим Хугельманом или Хугеманом. Я хотел принести ей халат, решив, что раз уж она разговаривает с этим типом, то пусть хотя бы прикроется. Но она только мотнула головой — мол, не мешай, — да еще вдобавок махнула рукой — дескать, отойди. (Рот полуоткрыт — вероятно, чтобы лучше улавливать то, что нашептывает ей прямо в ухо этот самый Хугельман / Хугеман.)
«Я подойду», стучало у меня в голове, «Я подойду».
Нужно успокоиться. Стараясь держать себя в руках, я ретировался к себе в мастерскую, в мою комнату отдыха и досуга, чтобы заняться там любимым делом — выпиливанием лобзиком. Юлия, приклеившаяся к аппарату, вся внимание, казалось, даже не заметила моего отхода.
Зато я заметил, что она с головой ушла в разговор, судя по обрывкам, которые долетали до моей комнаты отдыха и досуга, где я для виду принялся шуровать инструментами — ни о какой серьезной работе, конечно, не могло быть и речи, — напряженно вслушиваясь в то, что говорит Юлия, чтобы затем занести всё в Книгу учета.
Вот, в двух словах, что было накануне. И довольно об этом.
Юлия, стало быть, как обычно, покинула квартиру, а я, следуя заведенному порядку, сел на кухне за стол. На повестке дня у меня сегодня было одно важное и существенное дело. Мне нужно было написать свое резюме!
Честно говоря, я уже видеть не мог эту дурацкую газету объявлений. Я открыл ее только ради гороскопа. Звезды никогда не врут! (Они не могут врать по определению, потому что не знают, что такое правда.) Я ни во что такое не верю, но все, что я читал до сих пор в этом гороскопе по поводу Водолеев, более или менее попадало в точку Или нет, скажем так: откровенной лажи там не бывает. Ну, вот разве что пункт 1 (Личная жизнь) вызвал у меня тогда некоторое сомнение, но зато пункты 2 и 3 звучали вполне убедительно, особенно пункт 3 (Общее), в котором и вовсе будто всё один к одному про меня было написано.
На соседней странице, в разделе «Работа», мне попалось на глаза маленькое неприметное объявление. В обычной жизни я бы не обратил на него внимания, а если бы и обратил, то бросил бы его уже на первом предложении, которое звучало так: «Если вам не нужны пять тысяч марок в месяц и возможность заработать еще больше, то не трудитесь читать дальше». Я дочитал объявление до конца. Наверное, потому, что в моей голове твердо засел пункт 2, настойчиво рекомендовавший не бояться принимать решения. Фирма PANTA RHEIn (что в переводе с греческого означает ВСЕ ТЕЧЕТ и одновременно, за счет шкодливого добавления маленького п, указывает на местонахождение фирмы, а именно на то, что искать ее нужно где-то в верховьях Рейна), много лет успешно работающая на рынке товаров широкого потребления, ищет энергичного торгового агента для продвижения фирменного изделия в Берлине и области (Берлин + Бранденбург). Условия: наличие водительского удостоверения (имеется) и готовность сразу включиться в работу. Опыт представительской работы в сфере сбыта / торговли желателен, но, как говорилось в объявлении, не обязателен.
Неплохо. Почему бы и нет?
В последние годы я стал вести совершенно замкнутый образ жизни. Я ни с кем не общаюсь, нигде не вращаюсь, никуда не хожу, — с тех пор как меня уволили, я сижу дома. Вернее, не сижу, а лежу. Я лежу по полдня на диване и смотрю в окно.
С моего места мне кажется, что окно у меня как-то скособочилось. Наверное, потому, что голова у меня лежит не прямо, а криво. Сил же на то, чтобы положить ее прямо, у меня нет. Откуда их взять, если и без того мозги набекрень. Так я и жил со скособоченным окном. Лежу, бывало, и наблюдаю за мухой, которая носится как заведенная по комнате. Присядет на секунду на окно, передохнет и опять давай летать, нарезать крути, а то еще возьмет и зависнет в воздухе. Я представил себе, что было бы, если бы она оставляла за собой черный след. Я как будто воочию увидел эту картину, и мне почудилось, будто вся комната и впрямь опутана черной паутиной. Я принял вертикальное положение. Сижу на диване ссутулившись, с поникшей головой, как последний тюфяк. С трудом поднимаюсь, плетусь к окну, перед глазами черным-черно. Отодвигаю рукою черную паутину в сторону, втягиваю голову в плечи, открываю окно. На улице птичий гомон. Вот они, расселись на деревьях, истребители насекомых, сидят и ждут. Куда им торопиться — чирикают себе и в ус не дуют. После нескольких неудачных попыток мухе все-таки удается вырваться на свободу — на волю! Приятного полета, милая летунья, к сожалению, я не могу тебя проводить, потому что должен оставаться тут.
Даже Юлия — хотя это ровным счетом ни о чем не говорит — даже она говорила мне тогда: «Сколько можно сидеть в одиночестве, тебе нужно быть среди людей!»
Интересно, знакома ли она была уже тогда с этим Хугельманом или Хугеманом? Не знаю. Да и какое это имеет значение! Гораздо большее значение имеет тот факт — мне сказал об этом Мёбиус, с которым я
