именно такое существо. А я, без пяти минут генеральный директор крупного рекламного агентства — с рогами. Я — рогоносица!
Утром, после бессонной ночи (таблетки не справились со свалившейся на меня печалью), я и виду не подала, оделась в тот день особенно элегантно, сбрызнулась «Мажи нуаром» и, чмокнув неверного мужа в лоб, удалилась на работу, правда, на целых полчаса раньше обычного — только бы поскорее из дома, подальше от глаз Стаса-предателя. На работе заела обычная текучка, но мысль об измене мужа точила мозг и душу. Тут-то и возник Алексей. Это потом уже стало ясно, что и я для него «возникла», и, видимо, ему повезло больше. Он нашел то, что искал, — железную леди. Ибо, как я поняла из его рассказов, его благоверная как раз во вкусе Стасика: плаксивый котенок, лапочка, глупеныш… Цирк! Ну, все в выигрыше, одна я, Анжела, в ауте: Стасику не нужна, потому что я такая, и поэтому нужна Леше. А мне теперь не нужен никто, потому что предательство Стасика я никогда простить не смогу, а Алексей мне просто не интересен, он ясен мне как дважды два, а его проблемы — обычный скулеж неуверенного в себе мужика. Мне сейчас больше всего на свете хочется попробовать стать слабой рядом с кем-то сильным. Вот, например, рядом с Маратом, шефом Алексея…
Так, надо выключить зажигание и спокойно обдумать эту внезапно явившуюся идею о Марате. Этот приземистый крепыш лет сорока пяти, помнится, смотрел на меня с бо-о-ольшим интересом, и глаз у него был насмешливый и наглый. Алексей рассказывал, что Марат неоднократно высказывался, что баба хороша исключительно на кухне и в постели, и он терпеть не может «выскочек с сиськами», что женщине, как ребенку, надо вытирать сопли и слезки, но и выпороть иногда тоже не помешает… То есть, хамло хамлом, подумалось тогда. Сейчас же я чувствую, что мне жутко хочется, чтобы мне вытерли нос, прикрикнули на меня, разбили бы вдребезги все мои наиважнейшие планы во имя того, чтобы препроводить меня на кухню (жарить картошку и мясо я еще не разучилась) и чтобы потом любить меня и нежить. А в роли этого деспота и тирана мне видится именно Марат — властный и грубый, сильный и умный. Значит, решено: надо почаще заезжать к Алексею в контору и попытаться заарканить шефа моего любовника, а потом я стану для него такой, какую он хочет. Да я и сама этого очень хочу!
Что же мы находим себе не тех, кого надо? Почему такое несовпадение? Господи, перетасуй нас как- нибудь, что ли?
— Девушка! Что-то вы стоите? Есть проблемы? Может, вы водить не умеете? Может, подмогнуть? — в открытое окно моего автомобиля просунулась улыбающаяся физиономия дешевого уличного хлыща.
Отвали! — коротко бросила ему я, включила зажигание и резко взяла с места. Я пока еще была собою прежней, той самой, что нужна Алексею, той самой, которую предал Стас. Моя же цель теперь — Марат. И ради этой цели я все в себе перетряхну, хотя бы на время. Я, Анжелика Вересова, привыкла добиваться своих целей. Это главная черта характера сильной женщины. На тех самых курсах об этом очень много говорили, а я усвоила…
Вот это я выдала на гора, чем весьма порадовала главного редактора. «То, что нужно», — сказал он. Я тоже была довольна. Ведь материал написался слету, без заминок и проблем, будто давно уже вызрел в моей душе… вернее, в мозгах. А так и было, на самом деле.
В этот рассказик я умудрилась впихнуть некоторое количество тех тараканов, что бродили в моей голове уже долгое время.
Я начала свой опус с описания себя. Своего отказа от улыбки. Именно так я еще думала о себе в то время. Не выносила свою физиономию улыбающейся. Гневаться — пожалуйста, поджимать губки — ради бога, пугаться — очень даже мило… А вот улыбаться… Лучше бы прикрывать личико ручками.
Много лет назад на работе, в курилке, я с гневом о чем-то рассказывала коллегам, и один из них вдруг воскликнул:
Ой, Кать, как ты хороша, когда сердишься! Просто красотка!
Помню, тогда я удивленно умолкла. И потом дома изучала себя на сей предмет. Убедилась. Усвоила. И несколько лет спустя использовала в своем рассказике.
Следует ли из этого, что героиню Лену я ассоциировала с собой? Да, следует. Несмотря на то, что я на тот момент вовсю работала, а моя героиня была домохозяйкой. А дело в том, что незадолго до периода активной деятельности на поприще журналистики у меня был довольно длительный период «домохозяйствования», так что накушалась я этой доли до чертей! Удивительно даже, как это в ранней юности я могла мечтать о такой судьбе — быть дома, заниматься семьей, ребенком, хозяйством… «Что может быть прекраснее», — считала наивная девушка. И действительно: в условиях «совка», при тех правилах игры это, на самом деле, было самым прекрасным. Ибо работать за копейки от и до, подчиняясь самодурам-начальникам и не имея сладкой возможности реально выбирать место работы, печально. Если же говорить о творческих профессиях, о журналистике в том числе, то они вообще были загнаны в такие рамки, которые больше напоминали колючую проволоку. Миллионы советских женщин мечтали быть домохозяйками, но это была неисполнимая мечта, сродни снам о прекрасном принце на белом «Мерседесе», который увозит тебя в прекрасный Париж навсегда…
И в моей жизни мечта о домашнем хозяйстве воплотилась в реальность, но… Как раз вовсю гремела перестройка, начались годы свободы, когда твори — не хочу, пиши, что считаешь нужным и правильным, высказывай любую, самую крамольную мысль — и ее выслушают, опубликуют, и ничего тебе за это не будет. А я в это время сижу дома. Ращу дочку. Нахожусь не там, где бурлит жизнь, а очень даже в стороне. Что ж, это был мой выбор, и я о нем не жалею. Я была рядом с моим самым любимым существом на свете, видела, как дочка растет, меняется. Может быть, именно поэтому я сейчас могу подробно рассказать ей о ее детстве. Это кусочек счастья — об этом нельзя жалеть.
Вот тут-то и возникает противоречие: с одной стороны не жалею, с другой — была в ужасе. Когда каждый божий день — уборка, готовка, стирка и прочие «радости», а живая, бурлящая, кипящая, интересная, новая жизнь проходит за стенами квартиры — мимо, мимо, мимо… Интересный вопрос возник тогда у меня: как же совместить ее величество Жизнь (социальную ее ипостась) с домашней круговертью и заботами о ребенке? Как женщине не выпасть из реальности, сидя дома и охраняя очаг? Возникло ужасное подозрение, что это в принципе невозможно! Поэтому перед современной, образованной, деятельной по своей натуре женщиной стоит жесткий выбор: или — или. Третьего не дано.
Великим будет тот человек, который придумает, как можно «скрестить» эти два противоположных образа жизни! Но пока, боюсь, этот гигант мысли еще даже не родился. А потому многие мои современницы, как и их повзрослевшие дочери, впадают в состояние когнитивного диссонанса, мечась между выбором: активное и деятельное существование в современном мире или милая домашняя рутина с любимым ребеночком на руках на обочине бурно текущего общественного бытия.
Мне могут возразить: есть ведь детские сады, няни, гувернантки, в конце концов, если ты, к примеру, успешная бизнес-леди? Ну, ясли-сады я отвергаю сразу, как противное моей душе — хотя бы потому, что слишком часто там болеют практически все детки. Няня… Для того, чтобы иметь возможность платить няне, нужно очень хорошо зарабатывать. А как прийти к этому хорошему заработку смолоду, когда и следует рожать детей? У некоторых получается, примеры такие знаем, но не так уж много. И вообще, вот что я вам скажу: это не решение проблемы, а половинчатый выход. Сады-няни — может, это где-то, кому-то и хорошо, но расти ваш ребенок будет все равно без вас. Вы не увидите, не заметите всего самого интересного, важного и неповторимого. Так что выбор сада и няни — это все тот же отказ от женской и мамкиной радости. Приходящая мама — вот, кем вы будете. Так что, вопрос выбора остается. Мне очень интересно, как в будущем решат эту проблему? А ее необходимо разрешить, в противном случае вообще остановится рождаемость, либо… Опять вспомнится «Домострой», при котором девочкам будут давать совершенно определенное «образование»: быть женой и мамой. Кому-нибудь из современных образованных женщин хочется этого?
Если уж мы заговорили на эту больную тему, поделюсь еще одной мыслью, которая не дает мне покоя уже долгие годы. Итак, девочку сначала учат в школе. В идеале она должна быть хорошисткой- отличницей, прекрасно усваивать математику и гуманитарные предметы и проявлять недурные интеллектуальные способности. Девочка вырастает и поступает в вуз. Там она тоже учится хорошо и, в конце концов, получает диплом специалиста. А дальше, возможно, начинает работать, делать карьеру. Только начинает… А может даже и не успевает начать. Ибо приходит время (по природе и мнению общества) обзаводиться семьей и рожать детей. И молодая, способная, умная, дипломированная женщина
