С уважением, Л.
Роза:
Дорогая Катя!
Прочла часть вашей книги. Некоторые моменты будто обо мне. Я гораздо старше вас, но боль и обида не оставляют. И про то, что надо простить и отпустить, слышала и читала, но… Ребенок, который внутри, не отпускает.
Спасибо вам за вашу книгу и всего наилучшего!
Я вас так хорошо понимаю.
Роза
Нас – тысячи?
В Интернете, на сайте СИ, страсти не утихали. Количество бранных комментариев не уменьшалось, людей, одержимых идеей борьбы со мной (и как с явлением, и как с личностью) и с моей книгой, увеличивалось. Правда, они все на удивление были однообразны в своих нападках, скучны и неумны в доводах и удивительно, фатально недоразвиты в интеллектуальном и нравственном смыслах. Большая часть из них не умела грамотно выражаться по-русски, не знала элементарных вещей из школьной программы и хромала на обе ноги в понимании морали. Последнее обстоятельство было особенно очевидно. Я писала в своей книге, что стараниями родителей моя психика еще в детстве была покалечена, поэтому мне сейчас приходится лечиться у психиатров от депрессии. Мои «высоконравственные» оппоненты используют это обстоятельство для личных выпадов: «психичка», «шизофреничка», «придурочная», «не вылечили тебя израильские медики, дура» и т. д. и т. п. в десятках посланий. Не знаю, были ли все эти «комментаторы» поклонниками писательницы Г. Щербаковой, но если да, то это заставляет серьезно задуматься, какие «чувства добрые» сумела воспитать в читателях моя мать.
Иногда, после очередного хамского опуса, я ставила мысленный эксперимент. Есть у меня самая любимая российская писательница – назову ее У. Я обожаю ее книги и считаю лучшим прозаиком в России на сегодняшний день. И вот, к примеру, читаю я нелицеприятную книгу о ней, написанную кем-то из ее близких. Конечно, я была бы в шоке… Изменило бы это мое отношение к У. как к автору? Трудно сказать, но знаю точно, что любимые мои книги, написанные ею, остались бы любимыми. Впредь я, возможно, читала бы ее произведения с некоторой настороженностью, подспудно ища в них свидетельства того, что о ней написал близкий ей человек. Хотя я отчего-то абсолютно убеждена, что писательница У. никогда не сводила счеты со своими близкими с помощью собственных произведений – злобно, мстительно, неправедно – так, как это делала моя мать.
Но могу сказать определенно, что я никогда в жизни не посмела бы осуждать этого родственника У. за его книгу. Мне бы даже в голову не пришло бесстыдно лезть к человеку, которого не знаю, и оскорблять его только за то, что его книга мне не понравилась, а его оценки моей любимой писательницы не соответствуют моим представлениям о ней. Откуда я могу знать, что все написанное о ней – неправда? Какое право имею судить, не будучи свидетелем их отношений? И уж тем более какое право я имею осуждать автора этой книги? А если хоть на секундочку допустить, что все так и было, как в ней написано?
По-видимому, никто из моих «тявкающих критиков» такие вопросы перед собой не ставил, да и вообще не задумывался над своими словами и поступками, как говорит моя дочь в таких случаях, «не включал моск». Теперь я знаю, что многие поклонники Г. Щербаковой – весьма агрессивные и наглые существа. Во всяком случае, именно эти качества они проявили на моем форуме.
Мне горько это сознавать. Ведь я до сих пор очень ценю и люблю творчество Щербаковой двадцати– тридцатилетней давности… На мой взгляд, это была настоящая литература, и судить ее можно было по самому большому счету, она этот суд выдерживала. То были произведения талантливого человека, повести и романы, достойные самых высших оценок. Что же случилось потом? Я вернусь к этой теме позднее и представлю свое объяснение, а пока хочется еще раз обратиться к моему форуму.
M.:
Дорогая Катюша, огромное вам спасибо за книгу! Прочла две недели назад на одном, как говорится, дыхании. Этот день я запомню навсегда. В моей жизни многое было иначе, но количество совпадений просто мистическое! Потом еще раз перечитала и книгу, и все комментарии. Спасибо, что удалили всю эту грязь (
Да, мама подарила мне жизнь, но забрала из нее радость. А еще требовала, чтобы я была благодарна ей за это. Но жизнь стала мукой без радости, так за что мне было ее благодарить? Вот и живу все эти годы с клеймом неблагодарной скотины. Хотя и много лет старалась угодить ей, но не вышло. У нее были свои проблемы, и, видимо, ей было легче жить, обвиняя во всем меня и делая мне больно. Но только теперь я поняла, что она говорила неправду. Это она была виновата в моих проблемах, а не я – в ее. Это она покалечила мне душу, а не я испортила ей жизнь.
Бог с ней, видимо, она не могла иначе. Теперь уже это неважно. Главное, что я поняла, наконец, что совершенно не виновата в ее страданиях и в ее неудавшейся жизни. В 40 лет поняла, наконец, что понапрасну мучила себя всю жизнь. Иногда пыталась все-таки угодить маме, заслужить прощение за то, что я такая плохая. «Знала бы, что из тебя такое вырастет – удавила бы в детстве!» – эту фразу я слышала всю жизнь. Хотя в чем именно мое преступление, так и не поняла. Видимо, в том, что была не такой, как ей хотелось. А за попытки протеста я просто карала себя сама. Всю жизнь свою построила так, чтобы наказать себя (это я сейчас понимаю).
Мамы нет на свете уже полтора года, а я тупо продолжаю доказывать (наверное, уже самой себе), что игра под названием «такова жизнь» не стоит свеч. Да, жизнь моя была действительно тяжелой, а временами мучительной, да, радости и любви в ней было мало. Но буду считать, что я уже сполна доказала, что ничего стоящего в ней не было. Мне больше незачем это делать. Больше я никому ничего не должна. Вот что вы помогли мне понять.
Вы сейчас, Катюша, боретесь с огромным противостоянием. Но знайте, что нас много – тех, кто поддерживает вас, нуждается в вашей книге и верит в вас!
Светлана:
Читала и задыхалась. Трудно было, очень трудно и невозможно оторваться. Спасибо вам, Катерина, за смелость рассказать о своей боли и дать понять другим, что они не одиноки в своих страданиях. Я-то думала, что я одна такая. Мне повезло немного больше – моя мама сроду книг не читала, поэтому погубить морально у нее не хватило смекалки. А у меня хватило ума не выйти замуж за вот такого «Шурика». Иногда с ужасом представляю, сломайся я тогда, согласись на безумный брак – и все! Конец мне был бы. Зятя любили бы больше, это я точно знаю. «Дурка» мне бы светила. Меня спасала дочь. Сейчас отношения с мамой ровные, никто ничего никому не пытается доказать и убедить.
Катерина, дай вам бог здоровья, сил, энергии и творческого настроения. Вы мне очень помогли разобраться в себе, спасибо.
Да, судьбы у нас странно похожи, аж жутко было читать…
N:
Катерина, какое же вам искреннее спасибо. Читала сутки с перерывами на пару конкретных истерик и прогулок ради осмысления… И опять читала. Про себя, вслух мужу. У него тоже мурашки, он так устал мне объяснять, что не надо лезть туда, где ты не нужна, не надо доказывать, что ты все равно хорошая, как бы тебя ни отталкивали.
Книга потрясающе написана про меня, до мелочей. Я не работаю, точнее, работаю, но дома и по мере возможности. Зато занимаюсь тем, о чем мечтала, но чем не могла раньше заниматься. Второй муж случайно услышал, как я наигрываю на рояле… Теперь мои песни звучат в эфире. Как и у вас, у меня почти такой же замечательный диагноз с 13 лет плюс сильная травма шейного отдела позвоночника. Но для мамы, а она у меня невролог, все мои обмороки ерунда. Ведь надо просто взять себя в руки. Пишу и рыдаю. Мне 35. Надо было дожить до такого возраста, чтобы понять, что все просто… Я как-то в диком непонимании спросила родителей, может, меня удочерили, а я не в курсе…
У меня сын от первого брака – 13 лет, умница. А мои родители его не принимают… К счастью, он быстро все понял и теперь отвечает им взаимностью. Его папа, точнее – биопапа (воспитывает сына мой второй
