— Ты ему нравишься, — сказала я. — Только вот…
Обе женщины посмотрели на меня, как будто ожидали раскрытия немыслимых тайн.
— Только что? — спросила Дженис.
— Только он должен был тебе позвонить.
— Ты чертовски права! Я надеюсь, ты никому об этом не говорила? — озабоченно спросила Руби. — В таком маленьком городке, как наш, тот факт, что тебя так кинули, может запросто погубить репутацию.
— Ты что-то знаешь, Рэйвен? — стала допытываться Дженис.
— Кстати, Александр ни о чем не упоминал? — спросила Руби.
Мне следовало успокоить мою бывшую начальницу. Ведь, в конце концов, именно из-за меня Джеймсону пришлось отказаться от свидания. Я не могла допустить, чтобы Руби приняла это на свой счет.
— Просто причина, по которой он отменил свидание, не имеет к тебе никакого отношения, — уклончиво сказала я.
— Держу пари, у него есть подружка, — начала размышлять Руби. — Я читала в «Космо»…
— Ничего подобного! — воскликнула я со смехом. — Но мне тоже нужно кое-что знать. Планировал ли Джеймсон какую-либо поездку?
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Покупал ли он билеты на самолет, интересовался ли дорожными картами? — намекнула я.
— Ты чего-то недоговариваешь.
Руби и Дженис строго уставились на меня. Но не могла же я сказать им правду, которая сводилась к тому, что Александр не отразился в зеркальце ее пудреницы.
Пудреница Руби! Я о ней почти забыла, стала доставать ее из своей сумочки, когда в дверь вошел человек, одетый в хлопковые штаны и красную рубашку поло, с огромным букетом. Отвлекшись, я уронила пудреницу обратно и закрыла молнию на сумочке.
— Руби Уайт? — осведомился посыльный.
— Я Руби, — сказала она, помахивая рукой, как будто только что выиграла в бинго.
Посыльный вручил Руби букет белых роз. Она покраснела, принимая их. Цветы для Руби? Они могли быть присланы любым из кавалеров Занудвилля.
— Что написано на карточке? — встрепенулась Дженис. — Не тот ли это игрок в гольф?
—
— Джеймсон? — спросила я, неожиданно широко раскрыв глаза.
— Как мило! — воскликнула Дженис, наполняя водой стеклянную вазу. — Я же говорила, что он замечательный.
— Прямо не верится, — вслух подумала Руби, прижимая букет к груди.
— Что там еще написано? — спросила я.
— А разве этого недостаточно? — вздохнула Дженис, вдыхая аромат цветов и расставляя их в вазе. — Какая красота!
— Нет никакой информации, откуда был сделан заказ? — поинтересовалась я.
Руби покачала головой. Мысли ее явно витали далеко.
— Но ведь должно же быть… — пробормотала я.
Спохватившись, я подбежала к окну, выглянула на улицу и увидела посыльного, который садился в белый фургон с надписью «Магия цветов», причем буквы складывались из маргариток.
Я выбежала на улицу как раз в тот момент, когда фургон тронулся с места.
— Подождите! — крикнула я, топоча своими тяжелыми ботинками. — Вы кое-что забыли!
Но было слишком поздно. Фургон быстро завернул за угол.
Запыхавшаяся и раздосадованная, я вернулась к туристическому агентству и уже взялась за дверную ручку, когда заметила клочок бумаги, валявшийся на тротуаре. Это был бланк заказа «Магии цветов». Должно быть, он выпал из фургона. Я быстро схватила его и пробежала глазами на предмет любой ценной информации. Адрес туристического агентства был обозначен полностью, но адреса отправителя, его имени и электронной почты не было.
Потом я заметила десятизначный номер в правом углу листка.
— Можно мне позвонить по твоему телефону, Руби? — попросила я, забежав внутрь. — Я только одну минуточку.
— Конечно, — отозвалась она, расставляя розы.
В этот момент я могла бы позвонить в Африку. Ей было бы все равно.
Код показался мне странно знакомым. Я порылась в памяти и, надо же, вспомнила! Это был код городка, находившегося в паре сотен миль от нас. Там жила моя тетушка Либби. Я набрала номер. Чей голос я услышу? Александра, чудика, или я вытащила пустышку? Дзинь…
— Спасибо, что позвонили в «Гроб-клуб», — произнес зомбированный голос. — Мы работаем ночью, от заката до рассвета. Оставьте свое сообщение, если посмеете.
Телефонная трубка выскользнула из моей руки. Руби все еще возилась с цветами.
— Мой гот! — прошептала я. — «Гроб-клуб».
3
В школе я теперь приобрела определенную популярность. Не то, конечно, чтобы сделалась нарасхват, но, во всяком случае, теперь со мной все здоровались и перекидывались фразами.
В остальном, правда, ничего не изменилось. Никто, кроме Мэтта и Беки, не приглашал меня на ланч, не предлагал подбросить домой, не уговаривал записаться в их учебную группу, не передавал мне тайно записки и не угощал жвачкой. Но мои мысли были настолько заняты кое-чем другим, что я все равно совершенно не оценила повышения своего статуса и долгими вечерами тоскливо сидела у компьютера, пытаясь отыскать в Интернете сведения о «Гроб-клубе».
В тот вечер я сказала родителям, что хотела бы наведаться с визитом к тетушке Либби.
— Либби? — удивился папа. — Да мы с ней сто лет не виделись.
— Я знаю. Вот и пора ее проведать. В среду начинаются весенние каникулы. Я хотела бы поехать завтра после обеда.
— Я думала, ты не захочешь разлучиться с Александром даже на минуту, не говоря уже о нескольких днях, — удивилась мама.
— Конечно, разлука с Александром для меня смерти подобна, — воскликнула я, закатив глаза, и все семейство уставилось на меня в ожидании продолжения. — Но ведь он учится на дому, сейчас готовится к экзаменам. Я не хотела бы его отвлекать, вот и подумала, что сейчас самое подходящее время съездить к тете Либби.
Родители переглянулись.
— Либби — не лучший образец для подражания, — заметил отец. — Кто знает, с каким психом она связалась на этот раз.
— Папа, она гораздо больше похожа на тебя, чем ты думаешь. Ты просто уже забыл, как сам был хиппи.
— Я помню, как навещала свою тетушку, когда была подростком, — сказала мама. — Она сводила меня на «Волосы».[5]
— Понимаешь, мне требуются незабываемые юношеские впечатления, чтобы было с чем вступать во взрослую жизнь.
— Либби устроит для Рэйвен хорошую встряску, — признала мама. — Заодно и сама развлечется.
— Ладно, — нехотя сказал отец. — Сегодня вечером я ей позвоню. Но если она все еще практикует вуду, то ты к ней не поедешь.
После обеда мы встретились с Беки у качелей в Эванс-парке.
— У меня есть к тебе разговор, причем срочный, — начала я.
