проникнуть в нее, стать ее частью. – А потом моя очередь.
Дэниел быстро сел, поднял Кэролайн и крепко прижал ее к себе. Она была мягкой, податливой. Господи, он любил эту женщину! И она любила его.
Она уже призналась ему в этом, но, что важнее, она уже доказала это своими сладостными, горячими поцелуями и своим страстным откликом на его страсть.
С некоторым усилием он поднялся и протянул Кэролайн руку. Его желание было таким острым, что ему хотелось только одного – повалить ее на диван и погрузиться в ее жаркие, нежнейшие глубины.
– Нет, – произнес он вслух.
– Что? – встревоженно спросила Кэролайн.
– Пойдем со мной наверх, любимая, и позволь мне любить тебя.
Она улыбнулась и потянула его за руку, торопясь к лестнице.
– Поспешим, – сказал Дэниел.
– Да, – ответила Кэролайн.
– Папа, – позвала Сара. – Я не очень хорошо себя чувствую.
Глава 26
Кэролайн откинулась назад, отдыхая на сильной руке Дэниела. Ее глаза были закрыты, и она наслаждалась роскошью простой близости к нему. Она настолько устала, что не могла уснуть. Дыхание Дэниела было спокойным и ровным. Кэролайн не пыталась узнать, спит ли он, боясь разбудить его.
В течение двух часов они сбивали у Сары температуру, растирая ее спиртом и давая аспирин. В конце концов, она забылась неглубоким, беспокойным сном. Они по очереди входили к ней, чтобы поправить подушку или напоить ее водой или соком, когда она просила. Сначала Дэниел возражал, чтобы Кэролайн делила с ним это дежурство:
– Выступая в роли сиделки, ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым. Я пригласил тебя на невероятно эротическую встречу Нового года, а все кончилось ночной сменой в педиатрической больнице.
Он погладил ее по спине и притянул ближе к себе.
– Перестань. Что мне за удовольствие смотреть, как ты изматываешь себя?
Кэролайн потянулась вверх, чтобы поцеловать его в щеку прямо поверх бороды: это место казалось ей наиболее чувствительным и приятным на вкус.
Он уступил, и Кэролайн позвонила домой, оставив послание на автоответчике для Бена и Тессы, чтобы они не беспокоились, если она не вернется домой. Потом они с Дэниелом принялись за работу.
Иногда они соблюдали очередность, а иногда входили в комнату девочки вместе. Казалось, что Сара особенно рада видеть их вдвоем.
– Привет, папа. Привет, Кэро, – приветствовала она их еле слышным шепотом. – Папа, я пыталась, как ты советовал, сосчитать четыреста двадцать две овцы, но все еще не могу заснуть.
И Дэниел с Кэролайн поили ее, а Кэролайн пела «Девяносто девять бутылок шипучки на стене». Обычно Бен и Тесса засыпали где-то на восемьдесят шестой бутылке, но Сара оставалась беспокойной.
И только когда в спальню Дэниела просочился рассвет, Сара наконец крепко уснула. При своем последнем посещении Кэролайн застала ее уютно свернувшейся под стеганым одеялом с закрытыми глазами, дышащей ровно и глубоко. Кэролайн с облегчением улыбнулась: Сара и Дэниел смогут немного отдохнуть. Самой же Кэролайн совсем не хотелось спать.
Она размышляла, не спуститься ли ей вниз приготовить кофе, когда Дэниел зашевелился и, положив на нее руку, прижал ее к своему боку. Она вздохнула и решила остаться там, где была. Кофе она может сварить в любое время, а вот лежать здесь, рядом с Дэниелом – это редко выпадающее удовольствие.
Кэролайн закрыла глаза и медленно поплыла в смутное состояние между сном и бодрствованием, не в силах перейти эту грань и заснуть по-настоящему. Она не представляла, сколько времени провела в таком полусне, когда ощутила на веках поцелуй, похожий на легкий весенний ветерок. Она медленно открыла глаза.
Над ней с улыбкой склонился Дэниел:
– Привет, Флоренс Найтингейл. Напомни мне дать тебе повышение по службе. И медаль.
Он поцеловал ее, а Кэролайн приподнялась и обвила его за шею.
– Не хочу повышения, – сказала она и потерлась щекой о его бороду. – Не хочу медали.
– Тогда все в порядке. Чего же ты хочешь?
Из бороды возникла белозубая ухмылка.
Ей нравилась эта ухмылка. Она всегда заставляла Кэролайн искать какие-то слова, от которых он продолжал бы улыбаться.
– Тебя. Прямо сейчас я хочу тебя. – Она перекатилась на него и взъерошила пальцами его густые черные волосы. – Только тебя.
Дэниел нежно взял ее лицо в руки: – Я твой. Всегда. Везде.
Ее губы таяли под его губами. Легчайшими прикосновениями она ласкала его лицо. Его рот раскрылся, язык встретился с ее собственным, и она придвинулась к нему, пытаясь слиться с ним.
Каждой клеточкой своего тела Дэниел ощутил это ее движение. Кэролайн Фолкнер поставила на нем свою печать, которую уже ничто не сможет стереть. Он никогда не освободится от нее. Ему хотелось никогда не освобождаться от нее.
