– Ты права. Ты нисколько не похожа на Элисон. Элисон была дура набитая – едва школу закончила. Как говорится, волос долог, да ум короток, красавица, но пустышка. Ты же похожа на нормального человека.
«Элисон была красавица. Ты нисколько на нее не похожа».
– Спасибо, Джози, ты тоже. Мне вся ваша семья нравится.
– Только позаботься, пожалуйста, о Дэнни, иначе ты от нас всех такого наслушаешься! Особенно от меня.
– Спасибо, сестренка. Дэнни сам может о себе позаботиться. Так как там насчет кофе?
Вошедший на кухню Дэниел встал рядом с Кэролайн, машинально обнял ее за талию и привлек к себе.
– Мы тут заговорились, Дэниел, – сказала Кэролайн. – Побеседовали.
– Да, дорогой братец, мы просто познакомились поближе, – улыбнулась Джози. – Тебе беспокоиться не о чем. Она может за себя постоять.
Ложась в ту ночь спать и думая об этом разговоре, Кэролайн могла только надеяться, что Джози права и она действительно может за себя постоять.
Глава 21
Ресторан был маленький и элегантный. На розовых скатертях поблескивали серебро и хрусталь. В одинаковых вазах на каждом столике стояло по одинокой розе. Кэролайн давно уже не обедала в подобной обстановке, поэтому поглядывала по сторонам с удовольствием.
И это была единственная приятная вещь за весь вечер.
К тому моменту, когда Гарри заехал за ней, обед с ним представлялся ей уже каким-то кошмаром. Тесса была в восторге. Она настаивала, чтобы Кэролайн купила себе ради такого случая новое платье. В конце концов, Кэролайн удалось убедить ее, что достаточно будет ее самого лучшего неизменного голубого платья. Бен был холоден и вел себя так, будто ему до всего этого нет дела: затея была ему явно не по нутру, но он помалкивал.
Потом позвонил Дэниел, желал увидеться с ней, приглашая ее пообедать с ним, пойти в кино, выпить – словом, заняться чем угодно, лишь бы быть вместе, вместе провести вечер. Кэролайн объяснила ситуацию, но Дэниел ничего не понял и огорчился.
– Почему ты должна разговаривать с ним о том, чтобы он переписал дом на тебя? Эту простую идею он вполне мог бы усвоить без ужина при свечах и без вина. Ведь свечи и вино будут, не так ли, Кэролайн? – сдержанно спросил он.
– Я не знаю. Наверно, это мать его подговорила, а я не смогла вовремя отказаться.
– Почему не смогла? Вы в разводе, верно? Дэниел явно терял терпение. – Где написано, что ты должна обедать с этим субъектом?
– Дэниел, прошу тебя. Это всего-навсего обед. Ради Тессы, чтобы ублажить Мейду… – Кэролайн знала, что это слабый аргумент. – Ничего больше.
– Не пытайся успокаивать меня, Кэролайн. Ты уже большая девочка и можешь делать все, что хочешь. Если ты этого хочешь, то что тут еще скажешь?
– Дэниел, подожди…
Но он уже повесил трубку.
Неужели в глазах Тессы сиял триумф, когда Кэролайн с Гарри перед отъездом оставляли ей инструкции, где их искать? Неужели Тесса подслушала ее разговор? Кэролайн вовсе не была уверена, что хочет это знать.
Осторожно разворачивая салфетку из плотного дамаста и глядя через стол на Гарри, она вздохнула.
Вид у него был консервативный и цветущий – как тогда, когда они были женаты. «Интересно, – подумала Кэролайн, – если уже сейчас он так изворачивается, то что будет потом?»
– Мама заставила меня сегодня подстричься. Сказала, что не может мириться с видом эдакого «гуляки с калифорнийского побережья». – В голосе Гарри явственно послышались интонации Мейды, когда он процитировал ее слова. – И этот старый блейзер вытащила откуда-то. Я чувствую себя так, будто и не было последних трех лет.
Кэролайн отпила глоток воды и посмотрела ему прямо в глаза.
– Они были, – ничего не выражающим тоном сказала она.
– Я… я знаю, что были, Кэролайн. Просто мать и Тесса тоже, наверное, считают, что их не должно было быть. Что я был не прав, бросив тебя.
Кэролайн мысленно улыбнулась. Это было так типично для Гарри – полагаться больше на мнение других насчет того, что он должен делать, а не на свое собственное желание это делать. Да и знает ли он вообще, чего хочет?
– А ты что думаешь, Гарри?
– О чем?
– О том, сделал ли ты ошибку, когда ушел.
Гарри взял кусок хлеба с прикрытой салфеткой серебряного подноса и стал внимательно его разглядывать.
– Я не знаю. Счастлив я не был. – Глаза он так и не поднял.
– А сейчас ты счастлив?
