воздух автобусного салона, он достал и раскрыл проверочную работу. В этот раз, спустя два месяца с начала занятий, Дилан набрал 450 баллов из 800, иными словами, жалкими тридцатью баллами больше, чем до их начала, и по-прежнему на 70 баллов меньше нижней планки среднего общегосударственного балла. До поставленной же доктором Тейер задачи – 650 баллов – было далеко, как до неба. Поскольку Дилан уже оканчивал школу и ему необходимо было успеть поступить в колледж, решить эту проблему предстояло на следующей неделе. С заданием улучшить данное предложение Дилан справился: фразу «Музыканты- классики помещают на свои диски гламурные фотографии с тем, чтобы увеличить сбыт продукции как за счет мастерства, так и сексуальной обложки» он переделал на «Чтобы увеличить сбыт продукции не только за счет мастерства, но и за счет сексуальной обложки, на диски классики помещают гламурные фотографии музыкантов».
Ной прижался лбом к прохладной голубой панели и, глядя в окно, на проплывающие мимо питейные заведения, представил себе, что он дома, в Виргинии, на берегу водохранилища, в руках у него тетрадь, а рядом – девушка.
Было воскресенье, и доктора Тейер он, конечно, не застал. Консьержи позвонили, но ответа не дождались. Потом один из них сказал:
– Дилан наверняка дома, спит или телевизор смотрит. Просто вставать лень.
– Доктор Тейер велела мне позвонить ей, если он не будет отзываться. Я сейчас попробую.
Доктор Тейер на звонок не ответила, но голосовая почта искушенным и страстным голосом попросила Ноя оставить сообщение.
– Здравствуйте, доктор Тейер, это Ной. Мы с Диланом должны были начать заниматься в четыре часа, а сейчас уже четверть пятого. Я знаю, что вы в Хэмптоне, но если вы получите это сообщение и попробуете связаться с Диланом, это будет замечательно. Спасибо!
Ной присел на обитую кожей скамеечку и стал ждать. Погладив мраморную стену, он ощутил пульсирующими кончиками пальцев, какая она холодная и гладкая. А ведь он должен был еще вчера позвонить домой. Вот дерьмо. Он зевнул и открыл работу Дилана. Фразу: «Джазовый певец приобрел известность благодаря долгоиграющей популярности своего отца» он переделал на «Потому что его отец был популярен и долго играл, джазовый певец стал известным благодаря тому, что отец был такой же».
В сочинении на тему «Мечта предает реальность, выразите свое согласие или несогласие» Дилан выбрал Несогласие, но можно было понять и наоборот.
«Люди часто не придают мечтам реальность. Придавать мечтам реальность – значит давать людям надежду. Если не придавать, значит, надежды не будет. В своей речи „У меня есть мечта“ Фредерик Дуглас говорил о своем придавании реальности и что черные в Америке емансиопированы…»
Не забыть: повторить Мартина Лютера Кинга. Освежить в памяти значения глагола «предавать».
Ной снова зевнул. Зазвонил телефон. Консьерж взял трубку и кивнул Ною: «Поднимайтесь».
Дверь в квартиру была открыта. Ной степенно шагал по комнатам, заложив за спину руку, словно музейный смотритель. Дилан сидел на кровати, ел пиццу и смотрел бейсбол.
– Привет, – сказал Ной.
Дилан посмотрел на него укоризненно:
– Тут такой нагоняй получил.
– Чем ты занимался?
– Да ничем, сидел тут, понятия не имею, что стряслось. Позвонила мамаша: «Дилан! Иди, болван, дверь открой!» – Дилан обиженно поджал губы, но тут же ухмыльнулся: – Раскудахталась.
Ной поставил сумку на пол, и в голове снова застучало.
– Выглядите паршиво, – сказал Дилан.
– Спасибо.
– Я ничего плохого не хочу сказать, – Дилан приветливо глянул на Ноя, – а что вы вчера вечером делали?
Ной помолчал, не будучи уверен, стоит ли ему как учителю пускаться в такие разговоры.
– Ездил с соседом на дискотеку. Это в Куинсе, в каком-то пакгаузе. Свихнуться можно.
– Это какой сосед, из Гарлема?
– Да.
– Ух ты! Круто. А какая там диспозиция?
– Ну, ты знаешь, с баром, сидят вдоль стенки, пьют. Напитки там… – Ной не договорил. На какое-то время напитки стали единственным, о чем он мог думать. Хорошо бы еще вспомнить имя девицы, которая у него ночевала.
– А как народ? – спросил Дилан, протягивая Ною кусок пиццы.
– Всякий. Кто постарше, кто помоложе. В общем, отвязно. – Ной впился зубами в тягучий сыр.
– Отпад. А у меня все так, детские танцульки, надоело, знаете ли. Каждый день думаю: да на фига я туда поеду, а потом все равно еду, зеваю всю дорогу, хоть, наверное, там тоже ничего.
– Ты хочешь узнать результат этой недели?
– В каком смысле? Вам кто-то что-то рассказывал?
– Нет, я имею в виду твою контрольную.
– А. Ну, я примерно представляю.
– 450 из 800.
– А это хорошо?
– Не очень. Дилан засмеялся:
– Ну я же говорил, что ни хрена не получится.
– А ты не переживаешь из-за того, что через пару недель тебе сдавать экзамен?
Дилан задумался и начал писать эсэмэску.
– Вроде нет. А надо?
– Не знаю. Это зависит от твоих спортивных успехов.
– Если б я был кто другой, мне бы не понравилось, что меня берут в универ потому, что я умею играть в мячик.
– «Если б я был кем другим», – поправил Ной.
– М-м, – рассеянно промычал Дилан, дописывая свою эсэмэску. – Если бы вы были кем другим, вы бы что?
Ной не выдержал и улыбнулся своему маленькому успеху. Дилан не только употребил слово «диспозиция», но и попробовал использовать сослагательное наклонение и вообще поставить себя на чье- то место.
Снизу донесся девичий голос:
– Дилан? Эй, ты не видел деньги, которые мама оставила?
Дилан улыбнулся и посмотрел в ту сторону, откуда шел зов.
– Да, – крикнул он, – только я вчера типа подышать выходил. Баксов двести пятьдесят прогуляли, наверное.
Дверь отворилась, на пороге появилась Таскани.
– Ну ты козел! Это ж было мне, на чертову типографию.
– Это те, что в вазе для фруктов?
Таскани сдавленно зарычала, потом поправила от-кутюрную, с разрезами футболку.
– Да ладно, позвони ей. Наверняка где-то есть еще, – сказал Дилан.
– Это ты ей сейчас позвонишь, обормот несчастный. Это ты потратил все мои деньги на своих идиотов дружков.
– Я даже не помню, чтоб я что-нибудь тратил, они как-то испарились, что ли. – Он невозмутимо смотрел на Таскани, словно приглашал ее найти брешь в его аргументах.
Таскани схватила с факса телефонную трубку и швырнула в Дилана.
– Ну надо же, – прокомментировал он, – неужто твоих дружков колбасит, когда ты такая стервоза?
– Позвони ей. Звони, Дилан, я серьезно!
Дилан немного поиграл с кнопками, но под конец смиренно набрал номер. Таскани в бессильной ярости обвела глазами комнату и только тут заметила Ноя.
