— Да. Очень.
— Это парень или девушка?
— Парень.
— Он католик?
— Нет.
— Ну ничего.
— Он — моя жизнь, — произносит Линда.
— Ну-ну, — мягко говорит священник. — Бог — твоя жизнь. Твоя жизнь — Бог.
— Да, — соглашается она.
— Но сейчас, пожалуй, не время вникать в это. Полагаю, ты получила достаточное религиозное образование.
Линда кивает.
— Больше, чем когда-либо хотела.
Она смотрит на него и видит, что он улыбается. Нет, он совсем не похож на Эдди Гэррити, думает она.
Священник протягивает ей руку. Она берет ее, и он помогает ей встать.
— Я провожу тебя до двери. Если захочешь поговорить, об этом или о чем-то другом, тебе только стоит прийти.
— Спасибо. Я даже не знаю, как вас зовут.
— Отец Мейен, — говорит он. — Не забудь свою сумочку.
Линда выходит на тротуар, зная, что священник наблюдает за ней из окна. Свет на улице такой яркий и такой резкий, что ей приходится тут же достать из сумочки очки. Она рада, что может надеть их, поворачивает к автобусной остановке и, убедившись, что из дома священника ее не видно, начинает плакать.
Она ждет рядом с комнатой, где заседает редколлегия «Нан-таскет», прислонившись к стене. Она удивляется тому, как мог архитектор создать такое уродство для школы. Возможно, это все-таки была тюрьма. Желтая кирпичная стена с узкими фрамугами окон высоко поднимается над ее головой. Царапины, оставленные учениками за долгие годы; придали металлическим дверям приглушенный синий или истершийся оранжевый цвет. В узкие застекленные окошки в дверях вделана проволочная сетка — для защиты, как ей думается, от случайного кулака. Время от времени она заглядывает туда, чтобы посмотреть, что делает Томас. Он сидит во главе длинного стола с восемью другими учениками, и они, кажется, глубоко увлечены дискуссией. Недавно из типографии сюда доставили пачки «Нантаскет», и теперь они свалены в кучи на столы учеников.
Линда должна находиться совсем не здесь. Она знает, что должна была сесть на поздний автобус, идущий до дома, закрыть за собой дверь в спальню и делать домашнее задание. Утром у нее контрольная по математике, кроме того, нужно написать работу по книге, которую она еще не прочитала. Работа в кафе, хоккейные матчи (дважды в неделю), часы, которые она проводит с Томасом (совершенно необходимые), оставляют ей все меньше и меньше времени для занятий. Ее беседа с мистером К., только что состоявшаяся в классе, не будет иметь никакого практического смысла, если она не получит хороших оценок. Раньше учеба не требовала больших усилий, но теперь она понимает, что хорошие результаты возможны, только если учебе уделять время.
В конце коридора заместитель директора, который несколько месяцев назад знакомил ее со школой, отчитывает угрюмого длинноволосого ученика в джинсовой куртке. Ей не слышно, что он говорит, но она может догадаться. «Избавьтесь от этой куртки. Подстригитесь».
Она думает о своей встрече со священником — совершенно поразительном событии. Таком странном и нереальном, что оно могло вообще не произойти.
Но оно произошло, думает она. Произошло.
Дверь открывается, и появляется Томас с экземпляром «Нантаскета» в руках. Он читает на ходу.
— Эй, — окликает его она.
— Линда. — Он оборачивается. — Привет. Не ожидал увидеть тебя.
— Что там у тебя?
— Смотри, — говорит он.
Томас открывает литературный журнал на странице, где напечатано стихотворение Томаса Джейнса. Она читает стихотворение.
— Очень хорошо, Томас. — И это действительно хорошо. — Поздравляю.
— Спасибо. Спасибо. — Он кланяется. — Что ты здесь делаешь?
— Ну, — говорит она. — Я разговаривала с мистером К. и, наверное, буду подавать заявление в колледж.
— Да? — Томас улыбается. — Да? — Он прижимает ее спиной к стене. — И куда?
— Ну, например, в Мидлбери.
— Хренов мистер К., — бормочет Томас.
— И, возможно, еще Тафте и Бостонский колледж.
— Не шутишь?
— Срок уже прошел, но он куда-то позвонил и объяснил, как он выражается, «мою ситуацию», ему сказали, что готовы рассмотреть мое заявление. Ну, так ответили пока только в Мидлбери.
— Он просто чудо! — Томас целует ее.
Их окликает голос откуда-то из глубины коридора.
— Никаких объятий между лицами противоположного пола во время занятий. — Стоя спиной к заместителю директора, Томас поднимает бровь. Мужчина ждет, уперев руки в бока. В любую минуту, думает Линда, он может топнуть ногой.
— Что тут такое веселое у вас происходит? — спрашивает он.
Стоянка превратилась в море слякоти. Сапоги Линды промокли.
— Теперь, когда мне поставили цепи, — говорит Томас, — температура, наверное, уже не опустится ниже нуля.
Он открывает дверь «скайларка». В машине так жарко, что Линда снимает пальто. Томас включает приемник.
— С зонтиком то же самое, — замечает она.
— Что?
— Если ты его не забываешь, дождя не будет.
— Давай отметим, — предлагает он.
— Давай, — соглашается она. — Где?
Он барабанит пальцами по рулю и думает.
— Отсюда недалеко есть классный ресторан морепродуктов, называется «Лобстер пот». Можем поехать туда поужинать.
— Серьезно? Сегодня среда.
— Ну и что?
— Завтра у меня контрольная.
— Позже позанимаешься.
— Мне нужно работать.
— Нет, сейчас не нужно, — говорит он, сдавая назад.
