О-ля-ля! Контора знала, из кого ковать кадры! Я решил обойтись без лирики и взять быка за рога.
– Нужно «пробить» водителя машины, погибшего при ДТП, и одного алкоголика, но это я смогу и сам.
– Кому нужно?
– У нас тут… частное агентство небольшое… – Я замялся с непривычки.
– Сыск?
– Вроде того…
– Это мне по кайфу. Я приеду, говори адрес.
– Готов писать?
– Мне писать не требуется. Говори.
Я назвал улицу, дом и квартиру.
Пять колпаков
Рекламные листовки – вот что побудило меня посетить квартиру на Преображенке. Их засовывают в почтовые ящики подряд, без разбору. Если ящик полный, все равно запихивают. А полный ящик говорит о том, что хозяин отсутствует. И асоциальные элементы, конечно же, берут такую квартиру на заметку. И грабят. Так что нужно приехать и освободить почтовый ящик. И если чисто случайно там окажется Ева… Чисто случайно…
Я взглянул на часы. Было девятнадцать пятнадцать.
Валерий сидел в кресле, прикрыв глаза. То ли дремал, то ли думал. Семь вечера. С чего бы ему дремать? Думал.
– О чем думаешь? – спросил я. – О сотрудничестве с бывшем гэбистом? Мне самому это…
Валерий открыл глаза и сказал:
– С этой задачкой я столкнулся еще в детстве. Про трех мудрецов. Значит, так. Трем мудрецом показали пять колпаков. Из них два были белыми, три – черными. Завязали глаза, надели на каждого по колпаку, остальные колпаки убрали. Потом им развязали глаза и говорят:
– Кто из вас первым догадается, какого цвета колпак на его голове, тот самый мудрый мудрец и есть.
А колпаки на всех были черные. И каждый видел два черных колпака, но не знал, какой на нем.
– Валерий, – сказал я. – При чем здесь колпаки? Ты слышал, я позвал того мужика, о котором мы говорили, кагэбиста?
– Слышал, слышал, – сказал Валерий. – Я же никуда не выходил. Позвал и позвал, правильно сделал… Так вот. Через пять минут один мудрец твердо заявил, что на нем черный колпак. Вопрос: как он рассуждал?
В дверь позвонили.
– Не может быть, – сказал я. – С такой скоростью из соседнего дома не добежать. А не то что с 12-й Парковой.
– Тем не менее нужно открыть, – мудро заметил Валерий.
Я отправился в прихожую. В дверях стоял респектабельный мужчина лет пятидесяти в кепи из серого драпа и автомобильных перчатках с вырезанным верхом. В руках он держал элегантный портфель. Ни одной черточкой лица он не напоминал моего давешнего знакомца. Да и не мог напоминать, потому что это был совсем другой человек. Я все понял, когда из-за его спины показалась девочка, наш первый клиент. Тамара.
– Здравствуй, Тамара, – сказал я. – И, обратившись к мужчине, спросил:
– Вы ее папа?
– Да, – ответил он. – Можно?
– Конечно.
Я посторонился, пропуская гостей. Они разделись и прошли в комнату, тщательно вытерев ноги. Мы с Валерием решили не утруждать клиентов переобуванием и завели несколько половиков.
– Булатов Самсон Георгиевич, – представился Тамарин папа, – доктор физико-технических наук, профессор.
Мы с Валерием тоже представились. Состоялись вежливые рукопожатия. Светский раут, да и только! Мы усадили посетителей за наш журнальный столик. Я сообщил Самсону Георгиевичу, что мы оценили его добровольное повышение гонорара и что поиски собаки продолжаются. О печальных перспективах этих поисков я при ребенке говорить не стал. Самсон Георгиевич вежливо кивнул и улыбнулся. Улыбка была вымученной. Он явно нервничал.
– Может быть, кофе? – предложил Валерий. Самсон Георгиевич с готовностью согласился. Я отправился на кухню и оттуда позвонил Юрию Архиповичу. Что-то мне подсказывало, что его присутствие будет уместным. Архипыч прибыл так быстро, что и ему досталась чашечка кофе – не очень горячего, но и не совсем еще остывшего. Он вооружился ручкой и бумагой и вопросительно взглянул на господина Булатова. А господин Булатов Самсон Георгиевич начал неожиданно. Он посмотрел на каждого из нас своими интеллигентными профессорскими глазами, спрятанными за тонированными стеклами очков, и не сказал, а прямо выдохнул:
– Ребята…
И так это было естественно и сердечно, что мы сразу прониклись к нему симпатией. Он как-то отчаянно помотал головой и проговорил:
– Убили Костю-капитана…
– Охранника?
– Да-да. Я знал его еще ребенком. Он сын наших друзей. Костя. Помните Утесова:
Вот его и называли – «Костя-капитан». Ох. Я не о том, ей-богу…
– Я с ним недавно познакомился, – сказал я. – Он действительно был прежде капитаном?
– Да, капитаном. Только не морским. Сухопутным… Не в этом дело, молодые люди… Мысли путаются непозволительно!
Я решил придти ему на помощь:
– Он охранял мальчика. Кирюшу.
– Да, охранял. Кирюшу уже забрали из нашей школы.
– Это большая потеря в материальном смысле? – спросил Юрий Архипович.
– Да. В материальном. И в моральном. – Он вдруг закричал. – Это непозволительно! – Потом спохватился. – Простите.
Я взглянул на девочку. Она сидела, прижавшись к спинке стула, и посматривала на нас исподлобья. Самсон Георгиевич помолчал и произнес упавшим голосом:
– Ребята, помогите найти убийцу.
Нашу реакцию можно было выразить тремя вопросительными знаками.
И все же я спросил:
– А милиция?
– Милиция действует как-то вяло, словно бы нехотя. Они говорят, что нет никакой зацепки.
Тут Валерий, который до этого не проронил ни слова, сказал:
– Номер машины, на которой скрылся убийца.
– Но они не знают номера машины.
