Вика извлекла из сумки сигареты, бросила их Никите.
— Мои что-то отсырели.
— Не мудрено. — Вика бросила и зажигалку.
Подошла к стулу и наклонила его. Груда газет и журналов сползла на пол, обнажая красную обивку сиденья. Села, вытянув длинные стройные ноги в коричневых сапогах.
— Так вот, Кит. Я замуж выхожу.
— Поздравляю. — Никита почувствовал легкий укол в сердце.
— Мне нужен официальный развод.
— За чем же дело стало?
— За тобой.
— Пожалуйста! — с наигранной веселостью воскликнул Никита. — Сколько угодно.
— Я и не сомневалась в этом, Кит… Только надо сделать как можно скорее.
Никита наконец прикурил.
— А что, жених сбежит?
— Не исключено, — засмеялась Вика. — Договорились? Завтра же… Там надо заплатить какие-то деньги, я не знаю сколько. Но если у тебя нет, я дам.
— Разбогатела?
Вика помолчала и произнесла упрямо:
— Я дам.
Никита выпустил колечко дыма, второе, третье… Кольца разбухали, поднимаясь к потолку, догоняя друг друга.
— Лучше бы сапоги починила. Подошва отваливается.
Вика подтянула ноги, точно ее ударило током.
— На-блюда-а-тельный. — В голосе ее, деловом и решительном, прорвались детские ноты.
В коридоре слышались шаги матери. Но войти она так и не решилась.
— Послушай, почему ты ушла от меня?
— Разлюбила.
Никита кашлянул. Он вспомнил, как ждал ее возвращения. У Вики в городе не было никого, ей негде было ночевать. И Никита был уверен, что она вернется… А прошло больше года.
— Куда ты тогда ушла?
— В общежитие, к девочкам.
— Думал, ты уехала к себе, в поселок.
Помолчали.
— Почему же ты меня разлюбила?
— Надоел.
— Вот как, — усмехнулся Никита. — Интересно, чем?
— Всем. — Вика встала. — Извини меня, Кит, но зачем темнить, верно? Возможно, это пойдет тебе на пользу. Я так была бы рада!
Она шагнула к дивану, на котором валялось ее пальто.
— Не уходи, — тихо произнес Никита. — Посиди.
Вика тут же вернулась на свое место, словно ждала этой просьбы. И Никита был рад, что Вика осталась: помня ее характер, он на это не надеялся. Опершись руками о подлокотники, он извлек себя из кресла и, разминаясь, сделал несколько шагов по комнате. Он чувствовал на себе взгляд Викиных глаз…
— Кофе будешь?
— На подоконнике, как прежде?
Никита шутливо погрозил ей пальцем и вышел.
Вика достала зеркальце. Большие круглые глаза глядели задумчиво и тихо. Она провела платочком по лбу, щекам, поправила волосы и спрятала зеркальце.
Никита вернулся. Он снял халат. В глухом голубом свитере с круглой своей стриженой головой он напоминал водолаза в скафандре. Только шлепанцы он так и не сменил, не хватило воли. На широком деревянном подносе стояли две чашки, кофейник, сахарница и пачка вафель.
— Чем же ты сейчас занимаешься?
— Учусь, Кит. В финансово-экономическом.
— Выходит, послушала меня?
Вика надкусила сахар и сделала маленький глоток.
— Нет, не послушала. Ты хотел, чтобы я пошла в зубоврачебную школу.
— И правильно. Хорошая специальность.
— Весь день смотреть в чужие рты? Бр-р-р…
— Привыкла бы.
Помолчали.
Они познакомились в летний субботний день. Вика приехала поступать в финансово-экономический, но не прошла по конкурсу и работала на стройке учетчицей, жила в общежитии. Через неделю они зарегистрировались, через год — разошлись. То есть, вернувшись с работы, Никита увидел записку с коротким словом: «Надоело…»
Никита поставил чашку с остывшим кофе на поднос.
— А не остаться ли тебе здесь? — произнес он в сторону черного ночного окна.
Вика изумленно посмотрела на Никиту.
— Чудак человек… Я ведь замуж выхожу!
— Чепуха. Вызовем такси, привезем твой чемодан. Лады?
Вика захохотала. И кофе стал плескаться из чашки в блюдце. Она поставила чашку на поднос и захохотала еще громче.
Никита терпеливо ждал, уставившись в окно.
— Нет, Кит, ты неисправим. А кто говорил мне, что я без тебя пропаду, кто? Да-а-а… Самое удивительное, Кит, что, вернись я сюда, ты продолжал бы жить так, словно и не было этого года. Господи, какая я молодец, что сбежала от тебя! И как мне это было трудно сделать! Одна. Без денег. Спасибо девчонкам, помогли…
Она встала и походила по комнате. Никита следил за ней чуть прикрытыми глазами.
— У нас в школе был ученик. Все он знал обо всем. Слушать его было удовольствие! Даже учителя любили с пим болтать. Но двоечник он был первейший… Недавно встретила его. Мебель развозит по домам. Эрудит! И он мне говорит: «Я, Вика, нашел свое место». А я подумала: умница, понимает. Поэтому жизнь не портит ни себе, ни другим…
— Ну и что? — снисходительно спросил Никита.
Вика закинула руки за голову, замком сцепив пальцы на затылке.
— Кит, все-то ты знаешь, всем советы даешь… Почему же сам такой несчастный?
— Я — несчастный? — Никита возмущенно потер ладонью свой большой нос. — Дура ты, Вика!
— Я не дура, Кит. Тебе так хотелось обезволить меня, подчинить. А я вырвалась, все поняла. Ты ведь сам-то не живешь по рецептам, которые раздаешь… Один мой знакомый…
— Грузчик-двоечник?
— Нет, другой. У меня много знакомых… Он советовал всем лечиться только у хирургов, а сам плакал из-за чепуховой грыжи.
Никита хлопнул ладонями:
— Вспомнил! Я тогда проект должен был защищать!
— У тебя на все есть причины, Кит. Заяц ты и размазня!
— Заяц? — задохнулся от обиды Никита. — А кто спасал тебя на водной станции, кто?! Извини, я не хотел об этом. Ты заставила вспомнить.
— Во-первых, не вспомнил, а помнил. Разница!
Вика внезапно замолкла, резко обернулась и шагнула к Никите. Взяла его большую, мягкую, белую ладонь.
