Таксомотор он оставил за углом, почему-то не хотелось подъезжать к самому диспансеру.
По улице, спрятав подбородки в шарфы, спешили прохожие. Рыжий ухоженный кот смирно сидел у освещенного солнцем деревянного забора, прикрыв от удовольствия глаза…
Слава испытывал сейчас тоскливую зависть к прохожим. Он и мысли не допускал, что у кого-то из них могло быть на душе тяжелее, чем у него. Их заботы в сравнении с его бедой казались Славе пустяком. И окажись он сейчас по какому-то волшебству на месте любого из них, счастливей не нашлось бы человека…
Поравнявшись с котом, Слава топнул ногой. Кот лениво открыл круглые глаза, напоминающие камень на перстне, что был недавно куплен по случаю.
«Непуганый, стервец, — вздохнул Слава. — Хорошо ему. Поддать бы мерзавцу…»
Но Слава не стал тревожить кота — не до него. А как работать в таком состоянии? Надо вернуться в парк… Он представил выражение лица Вохты, и на душе стало еще горше.
Слава свернул за угол.
Таксомотор одиноко притулился к тротуару, тараща зеленый недремлющий глаз. Единственный надежный друг. Послушный, понимающий. Скорей забраться под его низкую добрую крышу. И просто сидеть, не думая ни о чем… Слава провел ладонью по холодному металлу, по стеклу, поправил щетки. Достал ключи, отпер дверь и неторопливо уселся в кресло.
А от трамвайной остановки уже спешил навстречу мужчина с портфелем, очередной пассажир. Слава включил мотор и резко взял с места. В зеркале заднего вида стремительно уменьшалась возмущенная фигура мужчины с портфелем.
«Провались вы все пропадом! Пропадом! Пропадом!» — беззвучно кричал Слава. И люди провожали озадаченными взглядами сердитого водителя…
Развернувшись на площади, Слава повел машину бульваром. Хорошо отлаженный двигатель тянул мощно, сыто. Предельно забранный люфт позволял менять направление едва заметным поворотом руля… Молодец «меняла», хорошо следил за машиной, этого у него не отнять. Не к месту вспомнилась утренняя встреча с Ярцевым — чувство грядущей вины перед Сергачевым еще больше ухудшало и без того отвратительное настроение…
Отчаяние, ярость и страх распирали Славкину грудь. Неспроста Ярцев посулил ему частного врачевателя за пятьдесят целковых: он-то знал, что в такой истории главное — не вынести сор из избы… Перед глазами Славы на пыльном ветровом стекле четко проступала торопливая вязь слов в анкетном листе, который заполнила медсестра в регистратуре диспансера. Теперь уже долго будут знать, кто и с чем явился к ним за помощью… Надо было тогда, в кабинете врача, что-то предпринять, продумать. Нет, выжидал как болван, как послушный ребенок. Сел и уехал, дурак дураком.
Сам того не сознавая, он вновь вывел таксомотор к улице, где первый этаж высокого дома занимал диспансер. Остановился, выключил двигатель. У него не было никакого конкретного плана. Главное — замять дело, уничтожить анкету, не дать ей ход.
«Кину врачу тридцатник. Или, пожалуй, для начала четвертную. Согласится, куда денется? — думал Слава. — Конечно, жалко — за что? Но это как-никак в два раза меньше, чем пришлось бы оставить ярцевскому докторишке… А что, если?.. Конечно! Как я сразу не допер! Медсестра! Вот на кого надо курс держать. Задобрить медсестру из регистратуры. Та и за пятнадцать рублей согласится. Да что там деньги? Куплю ей духи. Или торт… Любую анкету похерит, ей-богу. А рецепты на лекарство тут, в кармане…»
Он уже было открыл дверцу, как из подъезда диспансера вышла девушка в красном пальто… Девушка шла навстречу машине. Сердце Славы забилось гулко и сильно, даже в кончики пальцев отдавался торопливый стук… Светлана!..
Ну чего он так испугался?! Стыдно… Подумаешь… Каким-то непостижимым образом его тоска и страх обернулись своей противоположностью. Возможно, он хотел отомстить за минуты унижения в кабинете врача, возможно, хотел оправдаться, доказать себе, что он не мальчик, попавший в беду, а мужчина, с достоинством принимающий удары судьбы…
Света проходила мимо, глядя прямо перед собой. Слава коротко гуднул и, опустив стекло, высунул голову из окна, растягивая губы в наглой улыбке.
— Девушке не жаль своих каблучков?
Света повернула голову и молча, серьезно посмотрела на таксиста. Ее молчание озадачило Славу, но он уже ломился напролом.
— Могу подвезти, адрес известен. И не бойтесь, днем я не опасный.
Света усмехнулась, распахнула дверцу и села рядом. Слава протянул руку к зажиганию.
— Не надо. Сама доберусь, — произнесла Света. — Выкурю сигарету и пойду. — Она достала из сумки сигареты, зажигалку. — Будешь?
Сигарета была гнутая, вялая. Прикурив, Слава пустил дым поверх приспущенного стекла. Помолчали…
— Что он тебе выписал? — произнесла наконец Света.
Вздохнув, Слава извлек мятые бумажки.
— Так-так, — проговорила Света, прочтя латинские слова и добавила, возвращая листочки: — Лечись, герой. Готовься к новым подвигам.
Бравада стекла со Славы, как вода.
— А… что там говорить, — тоскливо произнес он. — Послушай… это опасно?
— Ну, во-первых, надо сдать анализы, пройти наблюдение. Во-вторых, надо довести лечение до конца… А в-третьих, все болезни оставляют след, и не только на теле. Единственно, что могу сказать: моли бога, чтобы все кончилось благополучно. Может, поумнеешь… Черт бы вас взял, дураков! — Света глубоко втянула дым, закашлялась. На ее глазах выступили слезы. Она швырнула недокуренную сигарету в окно, достала платок, осторожно промокнула веки. — Черт бы вас взял, — повторила она. — Тянет ко всякой дряни. А главное, со временем все забудешь и опять пойдешь по старой тропинке.
— Я?! — воскликнул Слава. — Да никогда в жизни… — И осекся, повернул к Светлане унылую физиономию, вытянул шею. — Послушай, помоги мне, а? В парке знаешь как за такие дела секут? А я только начинаю. Могут выбросить в два счета…
— Чем же тебе помочь?
— Припрячь анкету, а? Пока ей хода не дали. Ты ведь здесь свой человек. — Слава с надеждой смотрел на остроносый Светин профиль. — Припрячь, а? Ведь не заметят, если бумаги не будет. А у меня судьба…
Мелькнула мысль: не пообещать ли ей подарок? Да ладно, может, и так обойдется — молчит, думает. Кажется, верный ход нашел. Но пауза что-то затягивалась. Повеяло холодком. Слава забеспокоился.
— А я тебе подарок сделаю. Или деньгами могу дать, — поспешил он. — Ты только не думай, что я вроде купить тебя хочу. Нет. Просто отблагодарить, понимаешь… Я даже сейчас, сейчас…
Он вытянул ногу в плотных заморских джинсах, чтобы удобней было достать кошелек. На коротком мизинце тускло блеснул зеленый перстень. Света перехватила его руку.
— Нет уж, Слава, сам плати. За все… Все расплачиваются за ошибки. Каждый за свои. Я тоже сама плачу за свои. И ты, Славка, плати. Полной ценой, иначе и себе и другим много горя принесешь…
Слава не успел осмыслить ее ответ, как Света выскользнула из машины. От слабого толчка дверь не дотянулась до своего места и, обессилев, остановилась, пропуская в щель холодный воздух улицы…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Назначенное на понедельник селекторное совещание перенесли на воскресенье.
В последнее время «селекторка» участилась — приближался конец года, и министерство беспокоилось о выполнении плана. На предстоящее совещание вызывались автобусники, однако управленческое начальство не хотело рисковать, возможно, министр поинтересуется и таксомоторными делами, мало ли какие вопросы могут возникнуть? Лучше пусть явятся и руководители таксопарков…
