нужна.
1.7. Альтерглобализм
Опустошенное чучело Абсолютного Государства окончательно рассыпалось в 1989 году. Капитализм, последняя идеология — не более чем экзема на коже Позднейшего Неолита. Это машина желаний на холостом ходу. Я надеюсь дожить до его полного разжижения, как на картинах Дали. И когда гнойник прорвется, хотелось бы иметь место, куда деться. Разумеется, смерть Капитализма вовсе необязательно повлечет уничтожение всей человеческой культуры монструозными годзиллами; это всего лишь фильм ужасов, самим Капитализмом пропагандируемый. Все же естественно ожидать, что загипнотизировавший сам себя труп будет корчиться в спазмах, прежде чем наступит последнее окоченение, — и не слишком умно пережидать шторм в Лос-Анджелесе или в Нью-Йорке. (А шторм, возможно, уже начался.) [С другой стороны, Нью-Йорк и Лос-Анджелес — не худшие возможные места для создания Нового Мира; можно представить себе районы, целиком захваченные сквоттерами (→ 3–8); уличные шайки, превратившиеся в Народную Милицию, и т. д. ] Так вот, цыганско-бродяжнический образ жизни, возможно, хороший ответ на продолжающееся разложение Слишком Позднего Капитализма — но я лично предпочел бы старый добрый анархистский монастырь где-нибудь далеко — традиционное место, в котором «ученые» пережидают «Темные века». Чем в большей степени мы организуем это сейчас, тем проще нам будет потом. Я не говорю о «выживании» — меня не интересует только «выживание». Я хочу процветать.
Сегодня так много говорится о глобализации, что может создаться впечатление, будто этот процесс начался совсем недавно. Обычно его изображают так:
Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим… На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в равной мере относится как к материальному, так и к духовному производству. Плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием. Национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества национальных и местных литератур образуется одна всемирная литература.
Приведя эту цитату, автор книги «Что такое глобализация?» Ульрих Бек иронично признается, что взял ее не из какой-то современной аналитики, а из «Коммунистического манифеста» Маркса и Энгельса, опубликованного еще в 1848 году. Глобализация, таким образом, распознается как довольно давний исторический процесс, порожденный объективными экономическими и культурными закономерностями. Причина же того, почему о ней стали так активно говорить именно в последнее время, состоит в том, что этот процесс стал просто более наглядным после крушения великих антиутопий ХХ века (→ 1–2), пытавшихся в той или иной мере ограничить его своими идеологическими рамками. А также потому, что бурное развитие сетевых технологий и отношений радикально размыло все прежние национально- государственные границы.
Глобализация — необходимый атрибут утопического проекта, поскольку всякая развитая утопия желает быть глобально значимой. Однако грань между утопией и антиутопией здесь довольно зыбка и пролегает там, где эта глобальная значимость перерастает в претензию на глобальную монополию. В этом и состоит сущностная разница между глобализацией как объективным процессом и глобализмом —
Именно с этой сложностью пришлось сразу же столкнуться неформальному интернациональному движению противников глобального монополизма, которых принадлежащие этим самым монополиям масс- медиа окрестили «антиглобалистами». Тем самым создавалось искаженное представление, будто эти молодые активисты из разных стран выступают против глобализации как таковой и пытаются отстоять свои национальные границы.[23] Хотя на деле они выступают лишь против сведения глобализации к власти глобальных монополий. Что же касается технологических и культурных преимуществ глобализации (свобода общения, передвижения и т. д.), то они не только не имеют ничего против этого, но даже наоборот — сами всемерно развивают новые технологии свободных информационных обменов. Словом, «нет ничего более глобального, чем антиглобализм», как афористически выразился американский обозреватель Уолтер Андерсон.
В предисловии к недавнему сборнику статей о теории и практике своего движения,[24] российские активисты заявляют:
Ярлык «антиглобализм» был нам приклеен неолиберальными средствами массовой информации. Это было сделано неслучайно: наши противники активно стремятся представить нас некими «луддитами XXI века», разрушителями основ цивилизации. Между тем — и об этом мы твердим постоянно — наши практические и теоретические задачи состоят в развитии
Термины «альтерглобализм», «альтернативный глобализм» уже давно в ходу у европейских и американских активистов этого движения, становящегося все более массовым. Однако, как и во всяком движении, обозначающем себя как «альтернативное», здесь появляется концептуальный риск подмены позитивных программ чистой реактивностью — когда «сопротивление противнику» становится самоцелью, собственный утопический проект выхолащивается.
Так, составитель этого сборника, московский профессор Александр Бузгалин, считающийся одним из ведущих теоретиков российского альтерглобализма, выдвигает много справедливых лозунгов об «анти- тотальности» и «анти-гегемонизме», называя главной мировоззренческой целью альтерглобалистов «преодоление отчуждения». В марксистской идеологии, которой следует этот автор, отчуждение означает присвоение господствующими структурами всех естественных отношений, качеств и способностей человека, в результате чего он начинает «воспринимать сам себя как функцию внешнего мира». С этой точки зрения борьба за возвращение человека «к самому себе», к своей личностной и творческой уникальности выглядит, безусловно, благороднейшей миссией. Но одновременно и — невыполнимой в рамках марксизма, который принципиально рассматривает человека как существо в первую очередь социально-экономическое, а потому неизбежно должное делегировать часть «самого себя» (или полностью) внеличностным идеологическим структурам «классовой борьбы», «прогресса», «социализма» и т. д. Здесь очевидно противоречие между реальным, очень многоликим движением альтерглобалистов и идеологией, под которую его пытаются подверстать. Это отражается и в примечательных авторских оговорках. Так, Бузгалин приветствует
полицентричность, сетевой принцип организации акций; отсутствие единой политической или иной институциональной структуры, организующей акции; подвижность и временность координирующих акции сетей.
Но — буквально несколькими строками ниже призывает сделать
