управление Римом и Италией М. Антонию; но последний предался чувственным удовольствиям и мало заботился о порядке и спокойствии. Народный трибун П. Долабелла, зять Цицерона, такой же неумеренный сластолюбец, как и Антоний, старался провести закон о сложении долгов, вследствие чего в Риме стали происходить кровопролитные уличные схватки; легионы Цезаря, стоявшие в Кампании, отказались идти в Сицилию и Африку, пока им не будут выданы обещанные деньги и земли. Антоний не мог усмирить ни этого мятежа, ни беспорядков в Риме. Когда Цезарь явился в Рим, Долабелла вынужден был покориться и взять назад свой законопроект; но мятеж легионов грозил сделаться опасным. Заставив бежать легатов Цезаря, они, совершая разные бесчинства, двинулись на Рим и расположились на Марсовом поле. Они объявили, что хотят вести переговоры только с самим Цезарем. Когда Цезарь в качестве императора безбоязненно явился среди них и спросил, чего они хотят, они стали требовать роспуска. Он ответил коротко: «Вы распущены, квириты». Называя их квиритами, он обращался к ним как к гражданам, уже не состоящим в войске. Этого они не ожидали; они не хотели получить отпуск и обрабатывать землю, они хотели выпросить себе большую награду. Пораженные, они стояли некоторое время без слов, затем с раскаянием стали просить диктатора, чтобы он не прогонял их. Он медлил, повернулся, желая уйти; один военный трибун стал просить о помиловании; но разгневанный и огорченный полководец не мог решиться на это, жалуясь на неблагодарность особенно десятого легиона, который он всегда ценил так высоко. Тогда к нему подошли ветераны этого легиона и униженно просили, чтобы он наказал каждого десятого из них. Упрямство воинов было сломлено, и Цезарь простил их.
Многие влиятельные люди противной партии вышли навстречу Цезарю, ехавшему из Брундизиума в Рим, желая получить прощение победители. Цезарь отнесся к ним великодушно и снисходительно и старался расположить их к себе благосклонностью и дружественным обращением. С особенным расположением отнесся он к Цицерону, высказав желание, чтобы он не удалялся от общественных дел и поддерживал его своими советами, так как для него было важно, чтобы такой влиятельный человек, как Цицерон, объявил себя приверженцем нового порядка, Цицерон снова переехал из деревни и Рим; но он все еще боялся диктатора и вместе со многими другими был озабочен, как бы не повторились проскрипции времен Суллы. Они не умели оценить благородного, примирительного образа мыслей победителя.
Цезарь снова получил диктатуру на один год, стал консулом следующего года, пожизненным трибуном и в конце 47 г. отправился на войну в Африку, где предводители помпеевской партии – Метелл Сципион, Катон, Лабиен и другие, бежавшие после битвы при Фарсаде – снова собрали, при содействии нумидийского царя Юбы и пропретора Аттия Вара, значительное войско, главное начальство над которым принял Сципион. У них было 10 легионов римских и 4 нумидийских, много легковооруженных воинов, бесчисленное множество конницы, 120 слонов и, кроме того, значительный флот. В конце декабря 47 г. Цезарь отправился на судах в Сицилию с 6 легионами и 2 тыс. всадников, но зимние бури разбили его флот, так что он при высадке имел только 3 тыс. пехоты и 150 всадников. Сходя с корабля при Адрумете, он споткнулся и упал. Сделав вид, что поступил так намеренно, он в ту же минуту воскликнул'. «Ты в моих руках, Африка!» Таким образом, он обратил дурное предзнаменование в хорошее и успокоил солдат. С небольшим войском ему долгое время пришлось бороться с гораздо более многочисленным неприятелем, а пополнять свои войска он мог только постепенно, с промежутками. Партизанская война грозила ему большой опасностью; наконец, когда неприятель считал его отрезанным на полуострове, на котором находился укрепленный город Тапс, Цезарь 6 апреля 46 г. произвел стремительную атаку на неприятельские ряды и уничтожил все войско. Так как помпейцы позволяли себе прежде этого бесчеловечные жестокости и убивали всякого цезарианца, попадавшего в плен, то Цезарь ни просьбами, ни угрозами не мог усмирить ярости своих солдат: даже те которые бросали оружие, были перебиты в дикой схватке Республиканцы и нумидийцы потеряли до 50 тыс. человек. Цезарь – только 50 убитыми и несколько раненными. Юба. М. Петрей и Сципион вскоре после битвы, отчаявшись спастись, покончили жизнь самоубийством; но Лабиен, Вар и другие бежали в Испанию.
Катон с самого начала войны занял Утику. Так как он был осажден Цезарем и считал оборону невозможной, то и решил умереть, чтобы не пережить падения республики, за которую он всегда сражался мужественно и ревностно. Он позаботился о том, чтобы оптиматы, находившиеся вместе с ним, могли сесть на суда и спастись, а сам приготовился к смерти. После ужина, во время которого он живо рассуждал с несколькими своими друзьями о философских предметах (защищал положение стоиков, что только мудрец может считаться свободным), он удалился и, лежа на постели, стал читать сочинение Платона о бессмертии Заметив, что сын унес у него меч, он с бранью стал требовать его назад и в гневе наказал раба, медлившего принести его. Сын и друзья вошли к нему в комнату, обняли его и со слезами просили, чтобы он пощадил себя. Он отвечал им упреками и настаивал на своем; тогда они удалились Затем он продолжил чтение и спокойно заснул до полуночи. Получив от своего отпущенника Бута уведомление, что отосланные им оптиматы уже уплыли, он запер двери и пронзил себя мечом. Рана была не смертельна, друзья, услышав, что он упал, пришли к нему и перевязали рану; но когда они опять ушли, он сорвал повязку и истек кровью. Так умер, 49 лет от роду, этот почтенный, благородный человек, отличавшийся твердостью воли и силой патриотизма; но, несмотря на его основательное философское образование, нельзя не признать за ним некоторой близорукости и недальновидности. Он принял для себя за образец своего предка, Катона Старшего, ревнивого сберегателя нравов доброго старого времени; но ему недоставало силы и здравого, практического ума его предка. Получив известие о смерти Катона, Цезарь пожалел, что не успел простить его при жизни. Друзья Катона похоронили его на берегу моря близ Утики, где впоследствии ему была поставлена статуя. Его обыкновенно называют, в отличие от его предка, Катоном Утическим.
В конце июля 46 г, Цезарь возвратился в Рим. Победа его казалась теперь полной, и сенат с услужливой преданностью поспешил встретить неограниченного властелина, все еще опасаясь, что Цезарь сбросит с себя маску и начнет мстить врагам своим. Сенат устроил в честь его сорокадневное празднество и дал ему четыре триумфа – над Галлией, Египтом, Фарнаком и Юбой, назначил его диктатором на 10 лет и блюстителем нравов (praefectus morum) на три года, причем ему даны были цензорские права исключать, по своему усмотрению, членов сената и всадников из их сословия и дополнять эти сословия. В августе Цезарь праздновал в разные дни свои четыре триумфа с большим великолепием; перед ним шли 72 ликтора. Солдаты, идя за его триумфальной колесницей, позволяли себе петь обычные юмористические куплеты даже в насмешку над диктатором; тут же раздавались возгласы: «Будь справедлив и ты раскаешься; будь несправедлив – и ты сделаешься царем». После триумфа народу было устроено роскошное угощение и розданы подарки; для его увеселения устроены были разнообразные игры в обширных размерах; солдаты получили большие награды и земельный надел. Еще во время этих праздников Цезарь издал различные законы для обеспечения спокойствия и восстановления порядка. Одной из наиболее значительных заслуг его было установление календаря, который, правда, из-за произвола и нерадения понтифексов, находился в весьма запутанном состоянии. Этим трудом установления календаря, названного по его имени юлианским, он занимался сам, так как он обладал довольно значительными познаниями в математике и астрономии; но большая часть дела исполнена александрийским математиком Созигеном и писцом М. Флавием.
В том же году Цезарю снова пришлось идти на войну. После битвы при Тапсе остатки помпеевской партии под начальством Лабиена, Вара и двух сыновей Помпея – Гнея и Секста – бросились в Испанию, где находились мятежные войска Цезаря, и снова заняли там угрожающее положение. Легаты Цезаря просили его явиться лично и ликвидировать опасность. Осенью 46 г. Цезарь в 27 дней прибыл в Испанию; неприятель укрепился в самой южной ее части (Бетика). Целые месяцы прошли в маленьких стычках, пока, наконец, 17 марта 45 г. (по новому календарю) оба войска не сошлись при Мунде, к северу от Гранады. У помпейцев было 13 легионов, у Цезаря – 80 когорт; его легковооруженные
