последнего с героями Ибсена, идущими наперекор общественному мнению и решительно отстаивающими тезис о принципиальной неправоте большинства. С норвежским драматургом Шторма никто еще, кажется, не сравнивал, а ведь сходство их художественных миров не ограничивается рамками «Всадника на белом коне» и драмы «Враг народа». Есть перекличка мотивов с «Брэндом», «Привидениями», а в «Росмерсхольме» Ибсена призрачные кони появляются каждый раз перед тем, как в доме Росмеров должен кто-то погибнуть.
Хауке Хайен — герой меняющийся, а потому в основе своей романный. Правда, перемены, происходящие в его характере, не столь очевидны, как бросающаяся в глаза прямолинейно аскетическая целеустремленность, работа на достижение определенного результата. В правомерности представления Хауке как романического героя убеждает сопоставление двух эпизодов его жизни — убийство мальчиком Хауке в азарте борьбы и в порыве гнева ангорского кота Трин Янс и собрания выборных, на котором уже взрослый Хауке (хотя ему нет еще и тридцати!) докладывает сельчанам план постройки новой плотины. Если в первой из названных сцен проявилась неуравновешенность и импульсивность, горячность и неустойчивость его нрава, то во второй — собранность, рассудительность, готовность идти на разумные компромиссы.
Хауке Хайен — интеллигент второго поколения, выбившийся в люди благодаря природному уму, воле и способностям ученого-исследователя, однако имеющий несчастье родиться и жить в чуждой и даже враждебной ему среде. Он несет в себе достаточно противоречивое сочетание черт «культурного героя» мифов и героических сказаний и по-ницшеански сильной, временами вспыльчивой, властной и эгоцентричной натуры.
В композиционном отношении на первый план в новелле выступают выхваченные из биографии героя отдельные эпизоды: изучение юным Хауке голландского языка и геометрии Евклида, его победа в состязании «шары на льду» и предшествовавший ей эпизод обсуждения кандидатур на участие в состязании, сватовство Хауке к Эльке и похороны отцов обоих влюбленных, эпизоды приобретения «дьявольского» коня и спасения собачки, сцены схватки Хауке с враждебно настроенными к нему сельчанами и трагедия гибели его семьи в волнах прорвавшегося через плотину моря.
Прежде чем развернуть перед читателями свою последнюю «историческую хронику» (ибо и это произведение без труда вписывается в каноны названного жанра), Т. Шторм документирует события будущего сюжета. Он делает это таким образом, что реальность повествуемых событий то и дело подвергается сомнению.
Не обретает окончательной ясности и нравственно-психологическая характеристика заглавного героя, поскольку она дается различными повествователями. Вначале действует повествователь, идентифицирующийся с самим Штормом (поскольку упомянутая в новелле прабабушка рассказчика, сенаторша Феддерсен, была прабабушкой писателя). Он не в силах припомнить, откуда вычитана эта история, а потому не может поручиться за подлинность изображаемых событий. После такой преамбулы, снимающей всякую ответственность за возможную недостоверность последующего рассказа, «повествователь № 1» (биографический автор) навсегда удаляется из новеллы, и дальнейшее читатель узнает от автора прочитанной в детстве истории («автор-повествователь № 2»). Впрочем, и этот новый рассказчик недолго будет исполнять возложенные на него функции: описав свой путь из гостей до морского побережья и встречу с таинственным всадником на плотине во время разразившейся бури, он вскоре также, в свой черед, «перепоручит» нить повествования одному из персонажей новеллы — учителю из прибрежной фризской деревни — «рассказчику № 3». Этот своего рода летописец и рассказывает историю о жизни и деятельности местного Фауста Хауке Хайена — строителя защитных дамб, которого даже смерть не смогла освободить от трагической вины за прорыв плотины, а также от возложенной им на самого себя еще при жизни обязанности оберегать землю и жителей побережья от стихийных бедствий. Рассказывая эту увлекательную историю автору журнальной публикации, учитель неоднократно подчеркивает, что не верит легшим в ее основу слухам и поверьям «темного народа».
В памяти потомков жизнь и деяния главного героя этого повествования — смотрителя плотин Хауке Хайена — распадаются, таким образом, как бы на две части: 1) жизненный путь героя вместе с его заслугами и 2) посмертное бытование легенды о нем, включая загадочные выезды из потустороннего пространства, когда он в непогоду в облике призрачного всадника указывает, где следует ожидать прорыва плотин.
При этом повесть о жизни Хауке Хайена, рассказанная в прибрежной сельской таверне во время бури, предстает в таком же легендарном, то есть малодостоверном, виде, что и легенда о нем как о призрачном всаднике. Об этом напрямую несколько раз предупреждает своего слушателя («рассказчика № 2») сельский учитель («рассказчик № 3»). В первый раз такое произойдет при упоминании эпизода с геометрией Евклида, якобы освоенной мальчиком-вундеркиндом с помощью грамматики голландского языка: «Ведь ведомо: стоит прославиться какой-нибудь личности, как ей начинают приписывать все то, что прежде рассказывалось о предшественнике — и хорошее, и дурное».
Хауке — передовой человек, новатор-самородок, на голову опередивший свой век. Благодаря природной сметке, уму, твердому характеру и трудолюбию он не только сумел самоучкой овладеть технически сложной профессией смотрителя плотин, но и с раннего отрочества задумался о существенном конструктивном изъяне в традиционном оформлении профиля фрисландской плотины. Путем наблюдений и достаточно примитивных опытов (глиняная модель дамбы в корыте с водой) мальчик обнаруживает, что защитные сооружения на побережье из века в век строились со слишком крутым скатом в сторону моря, а потому прибойная волна, методично разбиваясь о такой откос, рано или поздно разбивала и размывала насыпь. До деталей все взвесив и рассчитав, пытливый молодой человек предложил землякам, не наращивая дамбу в высоту, расширить ее основание, заменить тем самым крутую стенку более пологим накатом, на котором набегающие волны должны терять силу, не причиняя земляной насыпи особого вреда.
Однако новый способ строительства — при всех его преимуществах — был более дорогим и трудоемким, ведь широкое основание предполагало увеличение количества укладываемого в плотину грунта и увеличение объема работ. Поэтому прогрессивный метод строительства, обещавший большую безопасность для жителей и надежную защиту для сельскохозяйственных угодий лишь в будущем, вызвал у односельчан не понимание и сочувствие, а неприятие и активное противодействие. К тому же в ожидании особо разрушительных наводнений, какие посещают области маршей примерно раз в столетие, смотритель потребовал уже сейчас, немедленно перепрофилировать, обновить, перестроить в соответствии с новой технологией еще и все старые, давно построенные и потому слабо укрепленные дамбы на всем относящемся к его ведению побережье. Одобрили нововведения Хауке лишь единицы, хотя это были и самые достойные люди в округе.
Народы приморского европейского Севера стали возводить первые противопаводковые дамбы уже около тысячи лет тому назад. В раннем Средневековье жители островов и прибрежных областей спасались от штормов и наводнений, возводя дома и хозяйственные постройки на высоких насыпных холмах-варфтах (верфтах). Пришедшие на помощь (но не на смену) варфтам защитные дамбы обеспечивали, конечно, большую безопасность — и уже для всего населения маршей. Кроме того, с помощью плотин можно было защищать от паводков и штормов не только людей и скот, но и поля, и сельскохозяйственные угодья.
Крайне важным оказалось то обстоятельство, что система плотин, уберегая почву от размывания, отвоевывала у моря еще и новые участки плодородной лессовой земли — так называемые коги. Это помогало окупать затраты на строительство, а с течением лет даже начало приносить существенные доходы.
По сути дела, истинным смотрителем плотин — зорким и предприимчивым — Хауке Хайен стал еще в ранней юности, находясь в батраках у прежнего смотрителя, отца его невесты — человека инертного, должностью своей тяготившегося и исполнявшего ее формально и небрежно. Став после смерти Теде Фолькертса «графом плотин» (таков дословный перевод названия этой должности — Deichgraf), герой развертывает энергичную деятельность, с тем чтобы с помощью дамб нового профиля не только обезопасить жизнь людей на века вперед, но и в полной мере обеспечить земляков новыми землями на будущих когах.
Первое организационное собрание выборных, проведенное новым смотрителем, продемонстрировало, как уже упоминалось, прекрасный организаторский талант Хауке Хайена, его инженерное чутье, прекрасную
