Вообще!»
И опять вопли, и опять свист, и опять Гроттер, которую только-только в чувство привели, рушится на пол. А мы со Стеф — в дверь. Какой уж тут, к бесу, бал, когда так при всем народе унизили?!
«Давай, говорю, подруга, хоть для себя раз и навсегда выясним, кто круче!»
«А тут и выяснять нечего! — слышим за спиной ехидный голос профессора Гиннеса. — Потому как круче — горы». Оборачиваемся — мать честная! — практически все профессора тут. И, судя по всему, накладывают на нас какое-то могущественное заклятие. А как закончили, вперед декан выползает и сипит: «Эх, девушки! Мы-то думали, что происшедшее вас хоть чему-то научит, да, видно, рано вас взрослыми посчитали… Ну ничего, какие ваши годы… Одним словом, брысь отсюда! И если в ближайшие десять лет задумаете друг другу какую-нибудь пакость учинить, помните: по вам же в десятикратном размере ударит. Это я вам лично обещаю».
Вот так оно все и получилось. Разошлись мы в разные стороны, а в дальнейшем — даже по разные стороны Чемодана. Думали, что навсегда.
— Точно, — это вновь Стефания. — И вот представьте себе мое удивление, когда несколько месяцев назад является ко мне Элли, как будто ничего и не было.
— И давай мириться! — фыркнула Элейн. — Целую неделю. Сколько мы тогда с тобой выпили?
— Ой, и вспомнить страшно! Я, кстати, именно после этого придумала бабку Степаниду, Пряничный домик и белку Ротфронт. С похмелья… Так о чем бишь я? Ах да. Вот тогда-то Элли мне и выложила все подчистую: про себя, своего супруга-короля, его дочь, ее друзей и их проблемы. И попросила сразу вас не убивать.
— Что, так прямо и сказала? — восхитился Бон.
— Слово в слово. Они, говорит, у меня хорошие, только недостаточно серьезные. Вроде нас с тобой в молодые годы — учить и учить еще. Вот и давай поучим, чтобы впредь глупостей не делали. Особенно… — Стефания запнулась и почему-то посмотрела на Бона.
— Особенно? — с вопросительной интонацией повторила Глори, пристально глядя на Элейн.
— Ой, да что ты на меня смотришь, как новый приятель Римбольда на окорок? — Шлема страдальчески поморщился. — Ну, сказала. И сейчас повторить могу: «Особенно Бон, который, если за ум не возьмется, обязательно влипнет в историю».
Игрок покраснел и затеребил свой шарфик:
— И вы решили учить?
— Точно. Да и Стеф приглядеться к вам получше не мешало — яйца феникса, чай, на дороге не валяются. Дружба дружбой, но должна же она была убедиться, что вы достойны такого подарка.
И тут у меня в голове будто что-то щелкнуло:
— Сирина ле Берж!
— Точно, милорд Сэдрик. Кстати, я, равно как и граждане Нексии, безмерно вам благодарна за короля Неодора.
— Нидочка!
— И снова угадали. Бон, вы были так трогательно заботливы, что мне, честное слово, и впрямь захотелось вновь стать маленькой девочкой.
— Ну и, разумеется, бабушка Штефа, — кивнула Глори. — Наконец-то я поняла, почему она, то есть вы, говорили насчет трех должков.
— А Меч-Закладенец? — спросил я. — Его вы тоже мне не просто так подарили? Заранее знали, что он нам пригодится?
— Э нет. С мечом вообще вышла чудная история. Когда я рассказывала вам, как ко мне попала эта железка, то не сказала ни слова лжи. Просто кое о чем умолчала. Честное слово, без какого-либо злого умысла… Итак, рыбак выловил меч из моря и принес мне.
— В ножнах?
— Да. Магией это роскошество «фонило» просто безбожно, поэтому мне не составило особого труда понять, что оно из себя представляет. Только к примитивному оружию я всегда была более чем равнодушна, да и в деньгах особой потребности не испытывала. В общем, через какое-то время я обменяла меч у одного знакомого мага на пару редких свитков. А жил тот маг в славном городе Виннице.
«Интересно, почему она сделала такой акцент именно на названии города? — подумал я. — Не все ли равно, где именно жил этот маг?» Но тут Глори наступила мне на ногу и незаметным кивком указала на Шлему. Взглянув исподтишка на лепрехуна, я тут же понял: нет, не все равно.
— Итак, меч осел у моего уважаемого коллеги. Скажу сразу, для него он представлял исключительно научный интерес.
Римбольд, даже не таясь, презрительно фыркнул. По этому звуку любому стало бы понятно, что гном думает о тех, для кого Меч-Закладенец — просто объект исследований.
— Но маг этот неожиданно умер, — как ни в чем не бывало продолжала Стефания, — и все его имущество унаследовали трое внучатых племянников — молодых оболтусов, в магии понимающих примерно столько же, сколько тигропард — в кораблестроении. Меч понравился всем троим, никто не хотел уступать, поэтому его, как и многое другое, продали на аукционе, а деньги поделили. Как я понимаю, приобрел его почтенный винницианский купец по имени Самуил.
— Дядя Самуил?.. — пролепетал Шлема.
— Да. А дальше вы и сами все знаете. Каким-то образом — возможно, примерно так же, как и вы, Шлема, — Самуил узнал о свойствах меча. Правда, в отличие от вас, пользовался он им достаточно редко, отчего и жил долго и счастливо.
