говорю: в следующем году ты здесь и душ примешь, и все такое…
Ангелика (ледяным тоном). Вряд ли.
Она выходит, хлопает за собой дверью, Маттес опечаленно качает головой и, пройдя в чулан, застилает постель свежим бельем. Снаружи слышен скрип колонки, плеск воды и чуть погодя — пение Ангелики. Маттес прислушивается, возвращается в комнату, борется с искушением взглянуть в открытое окно во двор. Он стелет постель на диване. Ангелика поет все громче и веселее. Маттес радостно улыбается и, вдруг решившись, подходит к буфету. Достает бутылку «Балканского огня», две рюмки. Когда собирается поставить их на стол, пение стихает.
Ангелика (заглядывая в окно). Извини, я тут распелась! Дурацкая привычка…
Маттес. Да пой, пой на здоровье.
Ангелика. Я пою только тогда, когда мне весело!
Она исчезает из окна. Маттес, озадаченно качая головой, ставит бутылку и рюмки обратно в буфет. В это время кто-то громко стучит в дверь. Прежде чем Маттес успевает произнести «войдите», в комнату врывается пастор Рабгосподень.
Маттес. Господин пастор?
Пастор. Маттес! Ты — чертова свинья, исчадие ада, жаркое сатаны!..
Маттес (быстро перебивает его). Вы же не хотели больше ругаться! И епископ этого не любит!
Пастор. А он не услышит. Но ты, проклятущий! Я тебе тысячу раз сказывал…
Он замолкает, увидав Ангелику, которая входит в пижаме и останавливается в дверях. Пастор кротко улыбается.
Благослови господь!
Ангелика (прохладно). Добрый вечер.
Маттес (суетится). Позвольте представить: господин пастор Рабгосподень — фройляйн Неверящая.
Пастор. Неверящая?
Ангелика (почти торжествующе). Вот именно!
Пастор (качая головой). Бывают же фамилии! Но ничего не поделаешь! (Протягивает Ангелике руку.) И все же я рад вам, дитя мое. (Маттесу.) Твоя невеста?
Маттес. Нет. (Торопливо.) Это мой товарищ по партии. Из обкома. Здесь по службе.
Ангелика. Да-да, именно по службе! (Осознает, что эти слова противоречат ее одеянию, и, попав в затруднительное положение, реагирует яростно — от смущения.) Но мы, кажется, не обязаны давать вам отчет! Я ложусь спать, Маттес. (Проходя в чулан.) Спокойной ночи.
Пастор. Спокойной ночи, дитя мое! (Смотрит ей вслед, невольно восклицает.) Разрази меня гром, ну и девка! (Потом, когда Ангелика громко хлопает за собой дверью, вновь обрушивается на Маттеса.) Да, зачем же я пришел? Ты, вороний выкормыш, я же только что встретил Скрюченного Пауля. Меня чуть удар не хватил!..
Маттес. Завтра, завтра об этом, пастор.
Пастор (проследив его взгляд в сторону чулана). А почему не сейчас?
Маттес. Я ведь вас тоже не выдаю, когда к вам приезжают из канцелярии епископа.
Пастор (испуганно). Еще не хватало… Ну ладно. Только не вздумай и завтра отговорочками отделываться. (Он идет к двери, задерживается у портрета Карла Маркса, пытается его поправить.) Нет уж, где нечисто — там нечисто. Проклятый колдун!
Маттес. Помолчите-ка, пастор. Вспомните лучше низкую свою колокольную балку!
Пастор (в ярости). Черт! (Вышагивает прочь из комнаты и с треском захлопывает за собой дверь.)
Маттес прислушивается, как там в чулане, и радуется, что Ангелина молчит. Щелкнув выключателем, быстро раздевается и ложится на диван.
Ангелика. Маттес?
Маттес. Да?
Ангелика. Что у тебя там?
Маттес. Что?
Ангелика. Ну, со Скрюченным Паулем? И с колокольной балкой?
Маттес. Это обкома не касается. Наши частные проблемы. Спи. Тебе ведь рано вставать.
Ангелика (входя в комнату). Маттес?
Маттес. Да?
Ангелика. Можно я позвоню?
Маттес. Конечно. (Встает, включает свет.)
Ангелика. А какой код?
Маттес. Куда?
Ангелика. В обком.
Маттес. Ноль-ноль-девять, но…
Ангелика (уже сняла трубку, набрала номер, ждет). Алло? Обком? Соедините, пожалуйста, со вторым секретарем.
Маттес. Ангелика, ведь полночь скоро! Он сердится, когда ему в такое время звонят…
Ангелика. Почему?
Маттес. Он тишину собирает.
Ангелика (в недоумении). Что?!
Маттес. Тишину. Вернее, тихие звуки, записывает их на магнитофон. У него отличные записи: к примеру, жужжание мухи под лампой, покой ночных улиц, тишина в бюро после работы… Понимаешь, днем-то слишком много вокруг суеты и возни.
Ангелика. И все же — такие странные тенденции… (В трубку.) Товарищ Хаушильд? Это Неверящая… Разумеется, вы меня знаете: это Ангелика, ваш новый научный… Ах нет, ничего, ведь уже поздно. Я только хотела бы остаться здесь еще на день… (Почти испуганно.) На неделю? Да нет, зачем же! Надо решить кое-какие принципиальные вопросы. (Неохотно.) Да, конечно, очень деликатно. До свидания! (Раздраженно кидает трубку, Маттесу.) Так вот, я остаюсь!
Маттес (с трудом). Очень хорошо.
Ангелика. И можешь быть уверен, я здесь все основательно изучу!
Маттес. Тебе понравится, вот увидишь. Чудесная деревенька, хозяйство хорошее, дружелюбные люди…
