Клаушке отказался прийти. Он теперь на справедливости помешался. Гоняться по полю за жуками он, видите, не хочет, весь свет ему не мил, неблагодарность одна кругом…
Большой Шурихт учит меня:
— Ты обязательно скажи про него, когда большое руководство вернется.
— Да, говорят, кооперативный Клаушке уедет скоро в город или куда-то там еще.
Мы собираем картофельных жуков. А у этих жуков свои повадки. Целое поле обшарили — ни одного не нашли! Не понравилось оно им, что ли? Мы переглядываемся: может быть, их не так искать надо? Хитрые эти жучки!
— Ботва им не по вкусу на этом поле, вот и всё! Ты ведь тоже не всякую картошку станешь есть, — заявляет большой Шурихт.
Шагаем дальше. На следующем поле мы за пять минут находим сразу десять жуков. А потом опять ни одного.
— Это они, значит, только что приехали и как раз чемоданы распаковывают, — решает большой Шурихт.
На четвертом поле мы находим личинки.
— Сам-то ты разве не убежишь, когда натворил что-нибудь? — спрашивает большой Шурихт.
— А вдруг жуки эти думать умеют?
— Они только о картошке думают, — замечает кто-то. — А то бы они и овес жрали и все что хочешь.
— Они вообще не думают! — отрезает большой Шурихт и смешно морщит нос. — Они только носом поводят и всё принюхиваются, пока им не попадется картофельная ботва. Тут они и набрасываются на нее.
— Ишь ты, хитрый какой! А где у них нос-то? Покажи, где нос?
Шепелявая кладет конец нашему спору. Перешагивая через грядки, она подходит к нам.
— Шепелявая, ты тоже пришла жука ловить?
— А как же! Не буду ж я сложа руки сидеть, когда детишки в поле работают.
— Мы не детишки, Шепелявая, мы пионеры, — отвечает ей большой Шурихт.
— Это вы такие хорошие песни поете?
— Мы, Шепелявая, мы! Спеть тебе что-нибудь?
— Да мне неловко, чтобы вы ради меня старались.
— Ловко, Шепелявая, чего там…
— А Шепелявая ничего не наколдует нам в картошку?
— С ума ты сошел! Не смей обижать Шепелявую! Знаешь, как бы я радовался, если б она была моей бабушкой!
— А ты хоть раз видел, чтобы Шепелявая что-нибудь заколдовала?
— Нет, не видел, да люди говорили.
— А ты не знаешь разве, что люди говорят про нас «головорезы»?
— Да, говорят.
— Во, гляди, толстый какой! Он уже три листочка съел.
— Ты место это пометь — нам вокруг все как следует обыскать надо. — И большой Шурихт опускает толстого жука в стеклянную банку с водой: плюх!
Мы переходим на большие картофельные поля Лысого черта.
— Фриц Кимпель небось сидит себе дома, в носу ковыряет, а мы тут потей за него! — сердится большой Шурихт.
— Они с Белым Клаушке в лес пошли, — говорит кто-то. — Вот умники — в лесу картофельных жуков ищут!
— Эй, гляди, Лысый черт идет!
— Это он нам водку несет за то, что мы тут у него жуков собираем.
Водки Лысый черт не принес. Он пришел прогнать нас:
— Это еще что такое! Налетели как готтентоты какие, всю картошку потоптали! Кто вас послал? Говорите, кто?
— Бургомистр Кальдауне нас послал. И это обязательно — жуков собирать, — говорю я.
Лысый черт таращит на меня глаза, будто я диковинка какая:
— Ты чей? Не Краске, нет?
— Краске, а еще я заместитель пионервожатого.
— Передай своему деду, чтоб он зашел ко мне. Я ему тут одну вещь обещал. Плетку ему хочу взаймы дать.
Вечером мы сдаем наши трофеи бургомистру Кальдауне: и жуков и личинок.
— Хорошо поработали, ребятки, а теперь и закусить надо, — говорит он и достает фунтик с конфетами из шкафа для бумаг.
А мы-то даже не знаем, кто у нас сколько жуков нашел.
— Завтра вы уж подсчитывайте, не забудьте. За каждого жука положено десять, за личинку — пять леденцов.
— А нельзя вскладчину? Все ведь собирали, всем и выдайте леденцов, и Шепелявой тоже, — говорю я.
— Какая тебе тут еще складчина! — отвечает бургомистр. — Хорош пионервожатый!
Большой Шурихт дает мне пинка в бок:
