Петр спокойно рассказывал мне, как вылавливали утопленника из Москвы-реки или вытаскивали из петли женщину.
Ух и уважала я его! Каждый день видеть одну чернуху, так умом можно тронуться.
А еще я видела в нем защитника — если я утоплюсь или повешусь, он первый придет ко мне на помощь.
Профессия наложила отпечаток на характер Петра. Он практически не воспринимал юмора. Его самыми ходовыми шутками были: «Грызоглазовы в неволе не размножаются» и «Моя фамилия Птичкин, и я вечно в пролете». Эти милые, но не смешные шутки он мог повторять сто пять раз на дню. Еще он любил песню «Скрипач а идиш Моня». Впрочем, на этом все.
Однажды вечером после ресторана Петр пошел провожать меня до квартиры. Он был в прокурорском кителе, и мои соседи застыли в благоговейном молчании, увидев такого красавца.
В коридоре моей квартиры Петр первый раз поцеловал меня. У меня аж дыхание перехватило! Я прижалась к нему и вдруг ощутила, как в мой живот уперся пистолет. Правда, оружие казалось слишком крупного калибра…
— Это пистолет? — на всякий случай спросила я.
Петр честно, по-военному, ответил:
— Не совсем…
Дальнейшее разворачивалось в таком бурном темпе, что у меня лишь успела проскочить мысль: «Блин, сколько времени потеряно! Мужик-то какой пропадает!»
Мы стали встречаться практически каждый вечер. Он всем был хорош. И я вообще не находила в нем недостатков. Пока однажды он не пригласил меня в гости… к начальнику УВД подмосковного района.
На столе уже была накрыта обычная ментовская «поляна»: много водочки, соленые огурчики, капустка, грибочки, картошечка, холодные отбивные из местной столовой.
Уже хорошо подогретый Начальник радостно распахнул объятия и тут же объявил, что я его любимая артистка и что он конечно же всю жизнь мечтал со мной познакомиться.
Мы сели за стол.
И тут я поняла, что не смогу пить с ним и жрать его еду. Мне противно.
Я вспомнила все унижения, которые вынесла, доказывая факт избиения меня мужем. Как по сорок раз в месяц со сломанной ключицей я приезжала из Москвы в Голицынское УВД Подмосковья и ни одна тварь мне не помогла.
Напротив, все, от дознавательницы до следователя, набрали взяток от моего мужа, глумились над моими окровавленными фотками, откровенно издевались, предлагая осудить преступника, если моя взятка окажется больше.
Я не сумела доказать факт избиения только благодаря таким мразям.
Но существует изречение Конфуция: «Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывет труп врага твоего».
Разгоряченный водочкой начальник не заставил себя ждать:
— Кстати, я слышал, у вас были проблемы с мужем? Он вроде как живет в соседнем районе? Может, вам помощь какая-нибудь нужна, так без проблем!
Я поинтересовалась, не знаком ли ему следователь по фамилии Вязьма. Начальник вмиг сделался серьезным и суровым:
— Этот следователь уволен из органов.
За взятки.
И вот тогда я выпила. Не чокаясь и не закусывая.
На обратном пути мы молчали. Петр, потому что был пьян и вел машину, а я просто не хотела разговаривать. Потом все-таки не выдержала и спросила:
— Ты не боишься дружить с такими людьми? Он же продаст тебя в любой момент.
Петр остановил машину, испугавшись моих слез. Я рыдала как ребенок.
— Ты зря! Пойми, не все люди в милиции негодяи! Просто тебе не повезло, ну не права ты сейчас!
Петр долго говорил об их дружбе, о том, как они на охоту вместе ездят и выпивают каждую неделю. Аргументы чисто мужские. И я уже сама не рада была, что затеяла этот разговор.
Но из песни слов не выкинешь. Встречаться мы стали реже, только изредка вежливо созванивались.
Где-то через полтора года он неожиданно мне позвонил и пригласил приехать к нему… в психиатрическую больницу на улице Восьмого марта.
— Не бойся, я абсолютно здоров, просто мне нужно здесь побыть какое-то время, — успокоил меня прокурор.
Отношения мы сохранили хорошие, и в глубине души я рассчитывала на него. Мой бывший муж после развода стал еще злее и представлял реальную угрозу не только для меня, но и для всех, с кем общался. Наделенный большими полномочиями, прокурор реально смог бы мне помочь посадить преступника.
Но посадили прокурора.
Мой роскошный красавец Петр был осужден за статью «Взятки» и загремел на восемь лет.
Его друг, начальник подмосковного УВД, не стал ему помогать. И сразу же открестился от дружбы с прокурором.
…Как-то раз, в начале нашего романа, мы гуляли с ним в парке. Он спросил меня: «А если б меня оклеветали, ты поверила бы?»
Я отвечу сейчас. Мне все равно. Разбирайтесь сами.
Портрет пятый
Андрюха
— Ну что, дружочек, будем плыть к бережку?
— А это что? — Я очень смеялась.
— Это когда он долго кончить не может.
— А еще какие? — Я записывала.
— Еще, когда он себя не контролирует и делает больно, я говорю: «Ты та-а-акой баловник!»
В ресторане рядом со мной сидела проститутка.
У меня был выбор — устроить скандал и уйти или поспрашивать о ее жизни. Интересно узнать, что в голове у девушки, которая совсем себя не любит.
Конечно, первым желанием было обидеться на Андрюху. Но скорее всего, он даже не понял бы, за что.
Время обтачивает юношеский максимализм, который изначально был в каждом из нас. И уже на многие вещи, которые раньше, кроме ужаса и стыда, в тебе ничего не вызвали, ты реагируешь спокойно. С пониманием. Да, есть проститутки, и они годятся тебе в дочери. Да, есть мужчины, которые не стесняются говорить о том, что они пользуются проститутками. Раньше это хотя бы скрывалось. Я не ханжа, кроме того, прекрасно понимаю женщину, которую жизнь заставила идти на панель — кому как повезло, кто на что учился… Но в этом вопросе меня больше всего интересует мужчина, который настолько циничен, что приводит своих дам в такие клубы. Или он поделился самым сокровенным в своей жизни? Нет, чтобы привести в мужской стрип-клуб…
Это был не просто клуб.
Роскошное заведение в стиле старинного замка возле Ленинградского рынка с улицы увидеть невозможно. За высоченными железными воротами находится будка охранника, поэтому зайти туда просто так нельзя.
— Я приглашаю тебя в ресторан для политической элиты. Вход только для избранных.
Андрюха, как любой середнячок, любит подчеркивать свою исключительность.
Лестница замка была необыкновенная: в каждом углу пролета стояли рыцари в доспехах. Их копья шевелились, видимо, внутри были люди. Мы подтянулись в зал, где на огромном дубовом столе была накрыта очень слабенькая закусочка.
— Для такого заведения не густо, — отметила я, ковырнув салат оливье.
— Здесь не это главное, — Андрюха интригующе подмигнул, готовя меня к сюрпризу.
Посередине огромной сцены торчал стриптизерский шест. Вообще и зал, и сцена были гигантскими. В них могли спокойно проходить заседания по принятию новых законопроектов или выступления лидеров партий. А потом стриптиз.
По бокам зала я углядела комнаты. Туда, видимо, и удаляются прозаседавшиеся.
Откуда-то сверху из рубки строгий женский голос возвестил: «Для наших дорогих и почетных гостей представление начинается!»
Под красивую музыку на сцену стали по очереди выходить девушки и демонстрировать свою гибкость. На шее у каждой был привязан номер.
Довольный, что угадал с досугом, Андрюха просто пил пиво.
Мне за свою творческую биографию приходилось в качестве досуга и из гранатомета стрелять, и в женские колонии на экскурсии ездить. Летать вдоль реки Амур на вертолете, охотиться на уток, ездить на дрезине. Кто чем может удивить. Андрюха решил удивить, предоставив мне самой выбрать женщину для его досуга.
Это было оригинально.
Я и выбрала. Самую хорошую танцовщицу, которая смогла бы украсить любой балет, даже «Тодес».
Девушка была приглашена к нам за стол, и тут выяснилось, что она единственная из всей группы не проститутка, а только танцовщица. Андрей был расстроен и совсем напился. Мне было его жалко, и нам позвали самую плохую танцовщицу. Она-то и поделилась со мною терминами и литературными изысками.
Андрюха методично наполнялся пивом, и скоро ему было уже все равно, есть девушка, нет девушки. Короче, пришлось бы ему долго «плыть к бережку»…
С Андрюхой мы познакомились сразу после моего развода. Причем нас познакомили именно с целью отвлечь меня от личных переживаний.
Первое время я жутко скучала по бывшему, и мне была страшна мысль, что какой-то другой мужчина может ко мне прикасаться.
Андрюха оказался щедрым, неглупым, успешным бизнесменом, который сразу влюбился и готов был на многое, лишь бы добиться меня. Он любил приврать, называя себя то министром, то помощником президента, но меня это мало волновало — хочет сочинять, пусть сочиняет. На глубокие чувства я не была готова, а для необременительных отношений сказочник это даже прикольно — не трахнет, так рассмешит.
Он был незлой и нежадный. Для многих женщин эти качества мужчины определяющие. Не предел мечтаний, конечно, но, чтобы прикрыть брешь в личной жизни, годится.
Через неделю знакомства он, не спрашивая меня, взял путевки в Турцию. Я отказалась. Он привез сумму за три концерта. Я вздохнула и полетела. Он старался очень. И он был не виноват, что подвернулся в плохое время. Ему бы случиться позже в моей
