– При такой внешности он должен быть очень хорошим человеком…
Соседка по лестничной клетке подсказала выход:
– А ты не знакомь их с мамой! Пусть это будет Твой личный выбор. К тому же некого винить будет, если ошибешься.
Роберта мама увидела впервые, когда было уже поздно.
Перешагнув этап восхищений, мама его сразу «вознелюбила».
– Вырождаемся, – глубокомысленно констатировала мать и надолго обиделась.
Конфликт с мужем быстро восстановил в моей памяти прошлые переживания. Трезвый Роберт оказался немногим лучше пьяного. Та же история, только без запаха.
Оказалось, что периодические возлияния были в чем-то даже выгодны. Например, пьяный Роберт был значительно щедрее Роберта трезвого. Наутро, правда, он всегда сетовал на свою расточительность, но что упало, то пропало. Трезвый Роберт не всегда торопился вовремя выплачивать работникам зарплату, что уж тут говорить про собственную жену.
В казино после выигрышей тоже случалось получить от милого несколько поощрительных фишек. Без энтузиазма, но и без стресса…
Можно быть успешной бизнесвумен, можно быть суперзвездой и получать высокие гонорары, но когда твой мужчина, которому ты доверила свою жизнь, позволяет тебе содержать себя так, как ты этого хочешь, балует тебя – это и есть настоящая забота. Это очень приятно!
Учитывая, что после родов концертов было мало, я оказалась целиком во власти душевной щедрости любимого мужа.
Законная жена, да еще и после родов – не самая интересная тема для капиталовложения.
Единственный раз за три месяца я вырвалась в салон красоты, чтобы сделать прическу. В салон впархивали и выпархивали красивые ухоженные девушки и дамы. Они источали свежесть и независимость.
«Скорее бы прийти в себя и начать работать», – с легкой завистью подумала я.
В тот же вечер дочка Лена напомнила, что завтра они с классом уезжают на экскурсию в Питер.
– Ты проводишь меня на вокзал? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Лена.
Роберт хмуро произнес:
– Я провожу тебя сам.
Я представила, как «крутой» Роберт ставит машину на стоянку возле Ленинградского вокзала. Потом берет мою девочку за руку и быстро проводит через сутолочную, грязную и пьяную площадь внутрь зала. Там, возле памятника Ленину, он знакомится с сопровождающими педагогами и спокойно стоит вместе с другими родителями, пока не начнется посадка на поезд.
«Ты не только наивна, но еще и глупа!» – непременно сказала бы моя мама. Отвратительные краткие прилагательные. Как будто кнопкой к стене пришпиливают. Но она, как всегда, права.
Скорее всего, Роберт просто высадит Лену возле площади, и, напуганный ночным привокзальным отребьем, ребенок пойдет к поезду один.
– Роберт, я поеду с вами.
– Ты останешься с ребенком! – приказал Роберт.
Как будто Лена не ребенок… Ребенок – просто не его.
– Завтра приезжают на выходные твои родители. Они с удовольствием посмотрят за Ванечкой пару часов. Тем более он будет уже спать.
Трезвый Роберт – это звучит непоколебимо. Целых три «р».
На другой вечер я просто села в машину вместе с Леной, и Роберт молча, но зло повез нас на вокзал.
– Я сейчас, только Ленку провожу, – бросила я мужу, вылезая из машины.
На улице было очень холодно. Несмотря на март месяц, мороз был градусов двенадцать. Мы с Леной, быстро миновав стремных привокзальных обитателей, юркнули внутрь здания.
– Мама, иди обратно, не жди посадки, – предложила вдруг Лена. – Видишь, какой он злой сидел, лучше возвращайся к нему быстрее.
Возле памятника в центре зала уже собралась дружная толпа учеников колледжа и их родителей. На одного ребенка – по два, а то и по три родственника. Никто не ссорится, не мечется, стоят себе спокойно, разговаривают, смеются…
Подружки обступили Лену, и девчонки сразу заговорщицки защебетали, выясняя, кто опаздывает.
Я со спокойной душой вышла на улицу.
Ледяной ветер пронзал насквозь. Тонкая стильная шуба, увы, рассчитанная только на езду в автомобиле. Да еще и перчатки забыла дома, эх…
Я подошла к стоянке. Машины не было.
Я прошла вдоль дороги, предполагая, что Роберт переставил автомобиль. Но он как сквозь землю провалился…
– Алло, ты где?! – удивленно спросила я мужа, когда он поднял трубку.
– Я уже подъезжаю к Назарьеву.
– Как???
– Ты захотела проводить дочь, вот и провожай ее, – был ответ.
Я решила, что он шутит. Стоит себе где-нибудь за углом и прикалывается.
– Малыш, мне через час нужно кормить Ваньку. И мне очень холодно. Кончай разыгрывать, я ведь могу грудь простудить…
Но в трубке отчетливо был слышен шум дороги. Роберт всегда курил на скорости с открытым люком.
Ясно, что он не шутит.
Холодно. И резкий ветер. Темень и вокруг какие-то сомнительные типы. Не страшно, просто противно. Тошнит, глядя на эту публику.
Бояться-то нечего. Денег нет. Ведь я даже сумку не взяла. Хорошо хоть мобильный захватила.
– Алло, Яш, ты в Москве? – срывающимся голосом прокричала я в трубку.
– Да. Случилось что? – догадался друг.
– Можешь забрать меня сейчас с Ленинградского вокзала?
– Через пятнадцать минут буду. Только я не один. Ничего?..
Страшно захотелось курить. Нельзя, но если сцедить испорченное молоко, следующее будет чистое. На любое правило – свои исключения. А что делать?
Возле метро публика была приличней. Я выбрала глазами мужчину в очках и попросила сигаретку. Он молча протянул мне «Кент», дал прикурить и отвернулся. Ровно, без эмоций.
«Наверно, ждет кого-то, – предположила я. – Может, заговорить с ним? Вдруг мы случайно окажемся двумя одинокими душами и вспыхнет безумный роман. Нет, безумного не надо. Просто тихий и спокойный. Он меня спасет, а я его».
Мужчина отошел к ближайшему столбу и помочился.
Я зашла в метро и встала под струю горячего воздуха.
Грудь распирало молоко. Лифчик промок насквозь – хоть выжимай. Еще немного, и промокнет шуба.
Яшка приехал через двадцать минут. В машине сидела его очередная девушка.
– Познакомьтесь, это Мисс «Бриллиант России», – представил Яша спутницу.
Девушка была худенькая и светлая, как из мрамора. На вид лет восемнадцать. Дурочка…
– А разве есть такой конкурс? – из благодарности поддержала я тему, устраиваясь на заднем сиденье.
– Теперь есть. Это все ради нее, моей красавицы. И конкурсы, и бриллианты, и весь мир у ног, – воодушевленно излагал Яша, усаживаясь за руль.
Девушка, слава богу, была анемична. За всю дорогу она не проронила ни слова.
