Минут через пятнадцать они уже удалялись от стада верблюдов, неторопливо направившихся к дому. Но до дома они не дошли. Их поглотил невесть откуда обрушившийся ракетный залп.
— Жалко верблюдов, — качал головой Ахмед. — Так я и знал: свяжешься с цивилизацией — потеряешь верблюдов. Наверняка это ваши, русские. Вы там не поделили какую-то нишу, а страдают верблюды.
Васе тоже было жаль верблюдов, но стало обидно за цивилизацию.
— А вы что, здесь хорошо поделили все ниши? Все ваши норы?
Он хотел уязвить Ахмеда, который уже не был страшным и даже опасным, он был более чем кто- либо заинтересован в Васиной безопасности.
Но Ахмед не обиделся, а принял бой с чувством явного превосходства:
— А что нам делить. Это вы там в Союзе и в Европе делите место под солнцем. Кому — коттедж на Волге, а кому — в Сибири под морозозащитным колпаком. А кто и в норах еще живет. У вас ведь не все сдали экзамен на принадлежность к корпорации. Не всем нравится то, на что «тянут» его познания. Кому-то по душе бродяжить в норах метро и промзон. Если есть цивилизация, поделенная на ниши, всегда будут кочевники, маргиналы, те, кто в нишу не помещаются. И вы там, в нишах, всегда будете их бояться. Как римляне гуннов.
С этими словами Ахмед включил какой-то прибор, и дельтапланы превратились в группы диких всадников, скачущих в воздухе. Было видно, что он просто по-детски наслаждается этим зрелищем.
— Красиво?
— Не демаскирует?
— Не бойся, римлянин, гуннов видишь только ты, — продекламировал Ахмед.
— Дешевый фокус, Ахмед. Это все видеопонты, — сварливо рассуждала Гуля. — И вообще на твоем месте я бы не стала играть в гуннов — это ведь мы сейчас уносим ноги. Цивилизация сильнее. Вы просто паразитируете на ней. Не вы создали даже это видео, в свете которого ты изображаешь из себя гунна. И ваш маргинальный мир тоже ниша. Есть такая ниша — маргиналы, как раньше была ниша — кочевники. Кто сидит в этой нише, движется не более чем обитатель соседнего ящичка.
Получив такую решительную поддержку, Вася перешел в контрнаступление: «Кто-то ищет место в нише, кто-то меняет соотношения ниш».
Но разошедшаяся Гуля отвесила оплеуху и ему:
— А кто ты такой, чтобы менять соотношение ниш?! Что ты знаешь о здании, из которого выколупываешь кирпичи? Ты его строил? Что ты будешь делать, если оно рухнет? Тоже мне! Каждый предводитель бродяг — батька Махно! Каждый турист — Ричард Львиное Сердце! Сидите в своих нишах, господа Наполеоны, целее будете! Вот высунулись, стали играть не свои роли — верблюдов погубили.
Конечно, мужчины не оставили женщине последнего слова и еще некоторое время рассуждали о том, как важно выйти за пределы собственного ящичка, в который тебя определила судьба. Но поскольку никто не мог внятно объяснить, как за эти пределы выйти, настроение у двух философов было препоганое, и в глубине души они понимали, что Гуля их «сделала». Уж таковы эти стервы, молчат, молчат, а потом скажут что-то обидное, и снова замыкаются. Как потом ни витийствуй, никакого удовольствия.
Они уже видели ядовитое озеро у Темиртау, когда Ахмед получил Сигнал. И совсем помрачнел. Они сели, он отдал несколько распоряжений, заставивших его товарищей сорваться куда-то бегом. Через минуту лагерь загудел, зашевелился, в норах что-то задвигалось и зашуршало.
— Хочу поведать тебе тайну, Вася. Теперь, пожалуй, об этом можно говорить, потому что мой друг переступил черту и как раз сейчас окончательно забыл о нашей дружбе. Даже если всему виной его генералы.
Ахмед не очень доверчиво посмотрел на Гулю, но, видимо, решил поведать тайну и ей, так надменно приказавшей ему «сидеть в нише». Пусть и она знает.
— Много лет назад я был дружен с Исой. Только тогда он был не Великий Иса, а Мухаммед. Мы в одной фирме работали экскурсоводами. Заядлый был спорщик. Слово скажешь — он два. С каждым туристом успевал обсудить все на свете, переваривал все религии, примерял к себе образы. То лицо блаженного, то грозного. Когда решил он «явить себя миру», мне первому сказал: «иди за мной», а я не пошел. Я люблю волю. Не забыл меня, и когда Каир принял его, снова позвал: «Ты должен служить мне». Я не стал рисковать, второй раз обижая его отказом. Но я люблю волю и предложил служить ему на дальних рубежах. Я выбрал Великую пустыню, и он сделал меня вождем этих разбойников. Они славные ребята и тоже любят волю. Но только плохо образованны. Сейчас у всех много всего понапихано в голове, но как-то бессистемно, как на свалке, в которую превращается наш мир. А я умею раскладывать по полочкам. Так что они любят меня слушать. Уважают. А уважение в наше время — это почти власть. А сейчас, Вася, он решил от меня избавиться. И уж не знаю, каким образом, но виной тому твой визит. Как-то не так все сложилось. Но я упрямый парень. Вольный человек должен идти туда, куда собрался, не меняя пути по ветру. Так что я помогу тебе выбраться из этого муравейника, пока его не подпалили. И к тому же, Гуля, мы спасем трех мулов.
Действительно, Ахмед открыл ворота, за которыми что-то жевали три мула.
— Садитесь. А сейчас вы увидите, что такое современные кочевники.
Ахмед выдвинул поудобнее микрофон из наручного пульта и произнес:
— Друзья мои! Через час наш приют в этой гостеприимной пустыне подвергнется нападению. Я не знаю, каким оно будет, но нам следует уйти. Каждый выберет себе направление пути сам, руководствуясь нашей общей мечтой и миссией. Но не будем терять связи в этом мире. Будем идти по нему, помогая друг другу и изменяя его своим движением. Настал час послать миру осколки нашей энергии, нашей воли к воле. Аллах подвел черту нашей оседлой жизни здесь. Настало время вернуться к людям, которые живут оседло. Поможем им прийти в движение. Пусть движущееся разрушит недвижность. Пусть привыкшие к степи приведут в движение стены. И откроется небо над потолками. Помогите им уцелеть среди падающих камней. Помните все, чему я учил вас. И да поможет вам Аллах, создатель всех миров.
Васе показалось, что логово жителей пустыни взорвалось как граната. Во все стороны устремились тысячи летательных аппаратов. Врассыпную. По всем направлениям. Гуля все еще была не в духе и позволила себе другую аналогию: «Разбегаются, как насекомые. Меняют ниши. А почему, Ахмед, ты решил, что Иса достанет тебя здесь? Ведь он далеко».
— У Исы много возможностей. Достаточно поделиться информацией. Скорее всего, он просто сдал нас Нурсултану III, и его войска выходят на позицию для атаки. Вероятно, сейчас они откроют огонь по всему, что движется. Движется быстро. А мы отправимся на мулах в сторону Алтая. В век воздушных боев лучше путешествовать по земле.
Когда Темиртау уже был готов скрыться за холмами, они действительно услышали канонаду. Но удар, о котором Ахмеда предупредил доброжелатель при дворе халифа Исы, последовал потом. Небеса разверзлись, и сумерки прорезал сноп огня с небес. Он врезался в опустевшее пристанище кочевников и превратил его в море огня. Василий смотрел на это зрелище, помрачнев.
— Ты можешь не подозревать Ису в предательстве, Ахмед. У него нет такого оружия.
Акватаун
14 августа.
Акватаун.
Артем, Ольга.
Витторио произнес эту фразу (видимо, считанную им из какой-то страницы в Сети), пока они
