только одни и знают, в чем состоят стратегические интересы рабочего класса. Впрочем, как следует из последних работ Ленина, и они не знают. Один Ленин вроде бы только начал понимать. В самом общем виде эти цели определялись марксизмом как социализм - общество без классов и государства. Марксистско- ленинская идея социализма предусматривала создание сверхцентрализованного индустриального общества, в котором не остается места для частной собственности. Пролетарский характер таких целей вызывает сомнения. Этот идеал скорее является технократическим (технократы - организаторы производства). Если аппарат власти, чиновничество, бюрократия будут плохо исполнять распоряжения правящей технократической олигархии, то режим окончательно станет консервативно-бюрократическим. Произойдет сращивание бюрократии с буржуазией, революционные цели будут забыты, а сами революционеры устранены, как это произошло во время термидорианского переворота 1794 года во Франции. «Термидор» - символ перерождения революции - стал страшным призраком большевизма.
Но Ленин продолжает считать, что «сущность» возглавляемого им государства - союз рабочих и крестьян. Выступая против Сталина, Ленин отнюдь не борется против бюрократии, аппарата вообще.
Чтобы страна развивалась в направлении, указанном стратегами большевизма, достаточно, чтобы аппарат стал более эффективным и исполнительным. Ленин пишет, что аппарат нужно «улучшать», но направление улучшения выражено им туманно: следует внимательнее проверять чиновников, внедрять передовые методы организации труда, заимствованные и в капиталистических странах. Так что негодность бюрократии, по Ленину, определяется не ее авторитарным характером, а низкой эффективностью и исполнительностью.
Авторитарная структура бюрократии оставалась нетронутой, ее кастовые социальные интересы (существование которых признавал даже Маркс, не говоря уже об антиавторитарных социалистах) могли развиваться беспрепятственно. Главное внимание коммунистов было направлено на сдерживание буржуазии. Абюрок-ратию Ленин предлагает усиливать, делая ее более организованной и эффективной. Конечно, Ленин считает необходимым контроли-
ровать бюрократию. Но не снизу, а сверху. Связь аппарата с «действительно широкими массами» будет осуществляться через «лучших наших работников и крестьян»33 - тех самых, кого Ленин намерен включить в ЦКи Центральную контрольную комиссию (высший контрольный партийный орган). Понятно, что бывшие рабочие, призванные в высшие органы власти, быстро перестанут быть рабочими, но не скоро приобретут нужную квалификацию управленцев. Так, например, рабочий М. Шкирятов, проработав пять лет в ЦКК, так и не научился правописанию. Впосла-ниях партийным товарищам он делал десятки грамматических ошибок, которые затрудняли понимание написанного. Например, в письме к Орджоникидзе он писал: «Пишиш и не знаеш прочтеш ли, буду надеятся, что прочтеш»34. При этом Шкирятов радовался тому, что Орджоникидзе ударил Кабахидзе, послушно поддерживал расправы Сталина с соратниками Ленина в 30-е - 40-е годы и благополучно умер в своей постели в 1954 году. Так что надежда на самостоятельность рабочих в ЦКбыла бы наивностью, но Ленин и не считал, что они должны быть там самостоятельными.
Чтобы рабочие хоть как-то могли контролировать ушлых чиновников, Ленин предлагает придать им на помощь специалистов по контролю из наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (ее предлагается объединить с ЦКК, создав объединенный партийно-государственный контроль). Состав этого контроля нужно подбирать как можно тщательнее - из самых опытных и самых преданных. Ленин недалеко ушел от царского режима, не только с унаследованным от него аппаратом, но и с методами контроля за ним: как во времена Петра I, хотел провести тщательный отбор «очей государевых» и с их помощью добиваться «безусловной осведомленности и строжайшей правильности дел»35.
Контрольные органы так и не станут структурой, выстраивающей эффективный аппарат, они останутся дубинкой правящей группы. Но аппарат будет выстраиваться, и создавать его будет секретариат ЦКво главе со Сталиным. Сталин «перебирает кадры», насаждая исполнителей. Иначе управление неэффективно. На место сознательных борцов за идею, но посредственных управленцев приходят люди-инструменты, на место революционеров - чиновники. В 1923 году начнет формироваться система номенклатуры - списки людей (кадров), годных для назначения на должности определенного уровня, и списки должностей, на которые назначаются люди, утвержденные вышестоящими партийными
с‹-
органами. Постепенно клеточки чиновничьей структуры заполнят новые люди. Они поднаберутся опыта, но сами клеточки, несмотря на все перестановки, останутся старыми, унаследованными от бюрократии Российской империи.
Все же ленинские планы грандиознее даже петровских. Из аграрной страны он надеется создать индустриальную державу, да еще управляемую по единому плану. Уже создан планирующий орган - Госплан. Он состоит из чиновников и экспертов-спецов. Троцкий предлагал придать Госплану законодательные функции, чтобы разработанные им планы имели силу закона. Ленин категорически возражал. Дело в том, что «подавляющее большинство ученых, из которых, естественно, составляется Госплан, по неизбежности заражено буржуазными взглядами и буржуазными предрассудками»36. Почему? Потому что ученые в большинстве своем не разделяют большевистской идеологии, видят ее многочисленные недостатки. Стаким объяснением Ленин, конечно, не был согласен. Впрошлом буржуазия «подкупала» интеллигенцию, а сейчас ее «подкупает» рабочий класс. Однако многие спецы состояли в антибольшевистских партиях кадетов, эсеров и меньшевиков (две последние - социалистические, то есть не буржуазные, а, как считали большевики - мелкобуржуазные). Они выступали за демократический социализм. Многие спецы прежде состояли в антибольшевистских партиях кадетов, эсеров и меньшевиков. Партии эти были организационно разгромлены, но интеллигенция не торопилась менять свои взгляды, в том числе и политические. Спецы оказывали давление на большевистских чиновников, пользуясь перевесом в знаниях. Троцкий надеялся, что если во главе Госплана встанет авторитетный большевик, то под его руководством спецы будут принимать правильные, большевистские решения. Ленин не хотел отдавать Троцкому такую важную позицию, да еще и с законодательными полномочиями. Но и положение, когда не очень грамотные руководители советских законодательных органов отвергали предложения Госплана просто по непониманию, Ленина тоже не устраивало. Он предлагал ввести специальную процедуру рассмотрения предложений Госплана, которая позволила бы достигать компромисса между ним и законодательным органом- ВЦИКом. Во главе Госплана должен встать большевистский технократ и несколько убежденных коммунистов, которые будут перевоспитывать спецов.
Спецов перевоспитать, в общем, не удастся, но вот план станет законом Страны Советов, орудием господствующего класса, доставшегося в наследство от тысячелетней истории России.
Обсуждая характер общественного строя, сложившегося в СССР, югославский диссидент М. Джилас назвал господствующий при социализме слой «новым классом». Согласимся с Лениным- это был старый класс, унаследованный от царской России и «чуть-чуть подмазанный советским мирром». Этот господствующий класс стар как цивилизация, это - бюрократия или, шире, этакратия (от слова «государство»), в которую входит и консервативная бюрократия, и динамичная технократия. Но при социализме господствующего класса не должно быть! Иначе это не социализм. Большевики строили не социализм, а этакратическое индустриальное общество, тотальное господство класса бюрократии над обществом и природой.
Пересмотр всей точки зрения на социализм
Проблема некомпетентности коммунистического аппарата (при обидной компетентности «буржуазных» специалистов) была для Ленина частью другой мучительной проблемы. Когда Ленин вернулся в Россию из эмиграции в апреле 1917 года, он удивил марксистский мир лозунгом перерастания буржуазной революции в социалистическую. Из видных марксистов до этого лишь Троцкий считал, что буржуазная революция, которая приводит к переходу от феодализма к капитализму, может, непрерывно («перманентно») развиваясь, сразу привести к пролетарской, то есть социалистической, революции. Большинство марксистов считали это невероятным. Ведь только что родившееся капиталистическое общество еще не развило экономику и культуру страны до того уровня, который является предпосылкой социализма. Без высокого уровня культуры нельзя обеспечить необходимый для социализма уровень гражданской и хозяйственной активности трудящихся, качественный и высокопроизводительный труд, а следовательно - качественное удовлетворение потребностей тех же трудящихся.
