Годы 1925-192 6 были апогеем НЭПа. Победила политика правого большевизма, идеологом которой являлся Бухарин, а основным организатором- Сталин. Бухарин как бы гарантировал Сталину и стоявшей за ним бюрократической массе, что рост крестьянских хозяйств даст государству достаточное количество средств для строительства промышленных объектов, гарантирующих экономическую независимость и военную безопасность, рост благосостояния трудящихся, укрепление авторитета партии и экономической власти государства.
«Мы сейчас в нашей стране являемся не партией гражданской войны, а партией гражданского мира»1, - провозгласил он в феврале 1926 года. Это было уже почти признанием «надклассового» характера партии, отсутствия ее твердой связи с пролетариатом (о классовом бюрократическом характере новой власти тогда еще не говорили даже оппозиционные коммунисты).
Эта политика устраивала и большинство населения, причем не только середняка, но и кулака (зажиточного крестьянина по одним оценкам, сельского буржуа - по другим). Один из сельских предпринимателей писал: «Мы, торговые люди, всегда коммунизм понимали… Пускай коммуна строится, только бы нас не трогала… Бедняк выгоден для власти политически, середняк - экономически, а кулак ведет показательное хозяйство»2. В этом откровенном письме чувствовалось предложение страшного для коммунистов компромисса - высокопродуктивное сельское хозяйство может быть только крупным, и поскольку у государства не получается наладить такое производство из-за бюрократической неразберихи и равнодушия работников, то сельская буржуазия возьмет это дело в свои руки, и капитализм превратится здесь в лидирующий сектор.
Вгосударственном секторе, который в модели НЭПа должен был играть организующую роль, царил хаос. Бюрократический монополизм породил совершенно неэффективную систему управления. Председатель Высшего совета народного хозяйства Ф. Дзержинский писал: «Из поездки своей… я вынес твердое убеждение о непригодности в настоящее время нашей системы управления, базирующейся на всеобщем недоверии, требующей от подчинен-
ных органов всевозможных отчетов, справок, сведений…, губящей всякое живое дело и растрачивающей колоссальные средства и силы»3. Невозможность произвести достаточное количество товаров, которые устроили бы крестьян, могла завести в тупик очередную заготовительную кампанию - крестьянин не хотел отдавать хлеб слишком дешево. В этом крылись пределы роста НЭПа - он годился как восстановительная политика, но по мере приближения к уровню 1913 года требовались новая техника, квалифицированное управление предприятиями, либо дополнительные стимулы к труду работников. Этого коммунисты пока предложить не могли. Поэтому они не могли предложить деревне достаточного количества товаров. Поэтому не хватало хлеба и других сельских товаров, чтобы обеспечить дальнейшее развитие промышленности. Поэтому успехи НЭПа были временными, он был обречен на глубокий кризис, довоенный уровень экономики был для него пределом роста.
Апрельский пленум 1926 года признал неудачи планирования, выразившиеся в преувеличении планов и по сбору зерна, и по экспорту, и по валютным поступлениям, и по капитальному строительству. Одно вытекало из другого: меньше хлеба - меньше строек, меньше строек - меньше техники и промышленных товаров, меньше дает промышленность - меньше хлеба продает село. Товарный голод. Всем нужны товары, а рынок не работает. Замкнутый круг.
Разорвать его могла индустриализация - создание передовой промышленности. Эту проблему должен был по докладу Каменева обсудить XIV съезд. Вапреле 1926 году уже по докладу Рыкова тему обсудил Пленум ЦК. Опираясь на выводы спецов (умеренных социалистов), Рыков считал необходимым рост промышленности по «затухающей кривой», то есть быстрый рост первоначально и более медленный потом, после рывка. Троцкий назвал эту идею «черепашьим шагом к социализму». Возражая Рыкову, он утверждал: «Основные хозяйственные трудности проистекают, следовательно, из того, что объем промышленности слишком малБ Было бы в корне неправильно думать, будто к социализму можно идти произвольным темпом, находясь в капиталистическом окружении»4. То есть, по Троцкому, нельзя было ставить рост промышленности в зависимость от роста крестьянского хозяйства. «Между тем движение к социализму обеспечено только в том случае, если темп развития промышленности не отстает от общего движения хозяй-
с‹-
ства, а ведет его за собой, систематически приближая страну к техническому уровню передовых капиталистических стран»5.
Дефицит техники был главной экономической проблемой, хорошо осознававшейся лидерами партии. Пленум ЦКпризнал, что «народное хозяйство подошло к концу восстановительного периода, использовав всю технику, доставшуюся от дореволюционного времени»6. Пока нет новой техники, не может быть и новых средств производства, готовых качественно повысить производительность труда, экономическую мощь страны и государства, уровень жизни трудящихся. Технику можно было бы купить на Западе, но в 1926 году экспорт СССР был меньше импорта - увеличить покупки было не на что. Каменев откровенно объяснил причины этого Микояну: «Потребление в стране растет настолько быстро, что не дает возможности усилить экспорт»7. Крестьянство воспользовалось результатами революции, чтобы жить лучше. Планы большевиков по накоплению валюты, необходимой для проведения индустриализации, не осуществились, двигаться к цели большевики могли только вопреки результатам революции, вопреки своей уступки эсеровской программе.
Государственный центр не контролировал рынок экономически. Частная торговля обгоняла неповоротливое государственное хозяйство - она контролировала 83% розничного товарооборота. Кулаки оказались, как и следовало ожидать, более предприимчивыми, и сами подчиняли себе кооперативы, расширяли свое хозяйство, вызывая зависть и ненависть чиновников и бедняков - маломощных крестьян, не способных к самостоятельному хозяйствованию. Крестьянское самоуправление поддерживало хозяйственных крестьян, это же сказалось и при выборах в советы. Беднякам же оставалось писать в «инстанции»: «Кажется, загрыз бы зубами кулака»8. Ивсе чаще звучал лозунг: «За что боролись?»
Недовольство проявляли и рабочие. В 1926 году прошло 337 забастовок против 196 в 1925 году. Иногда рабочие выступления принимали политический характер, как это случилось во время кампании помощи бастующим английским шахтерам, на которую Коминтерн возлагал большие надежды: «Рабочие путиловских заводов (5 тыс. чел.) отказались отдать часть заработка в помощь горнякам Англии. Перед ними выступил председатель ВЦСПСМ. П. Томский. Против него выступило двенадцать рабочих, которые резко критиковали его речь, высказывались против политики правительства в этом вопросе и свое отрицательное от-
ношение мотивировали тем, что оборванные, неодетые русские рабочие должны выплачивать на британских бастующих, делегаты которых приезжают сюда, одетые в дорогие меха, в накрахмаленных воротничках… Около 80 рабочих было арестовано»9.
Напомним, что именно путиловцы дольше других поддерживали «новую оппозицию». Так что почва для расширения внутрипартийной оппозиции существовала. Требования роста зарплаты рабочих и ускорения индустриального роста за счет «нажима на кулака» (то есть увеличения налогов с зажиточных крестьян) встречали в партии большую поддержку. Росло недовольство привилегированной бюрократией, требования больших прав в партии для простых рабочих, широкого обсуждения курса партии, который стал подходить к новой кризисной черте.
Оппозиционеры больше других говорили о приближающемся кризисе, и события подтверждали правоту их критики. «Тот некритический оптимизм, который сейчас так широко распространен среди хозяйственников и в значительной степени поддерживается нашей прессой, может усугубить действие неизбежного кризиса, ибо этот последний застигнет нас врасплох»10,- напоминал Троцкий на апрельском пленуме 1926 года о своих словах, сказанных несколькими месяцами ранее.
Надежным средством борьбы с вождями оппозиции были кадровые перемещения. Вянваре 1926 года было принято решение совместить пост руководителя Совета труда и обороны (СТО) и СНК СССР. Унаследованное от времен гражданской войны экономическое двоевластие было ликвидировано, и для возглавлявшего СТОКаменева пришлось искать другую работу. Каменева назначили наркомом внешней и внутренней торговли, что было незначительным понижением в должности (заслуженного лидера как бы и не преследовали за инакомыслие). Этим же постановлением Сокольников переводился с поста наркома финансов СССР на малозначительный пост одного из заместителей председателя Госплана СССР.
