Вожди и заговорщики

вашей фракции помочь нам в деле разгрома зиновьевской оппозиции». Серебряков, опасаясь провокации, ответил, что фракции нет. «Леонид,- сказал на это Сталин,- я тебя позвал для серьезного разговора. Ты передай своему «старику» об этом предложении»¹²³. Сталин, часто встречавшийся с Троцким на Политбюро, действовал очень осторожно и боялся задать свой вопрос прямо. Помогать ему Троцкий не стал, но и Зиновьева не поддержал. Нейтрализовав Троцкого, Сталин обеспечил себе победу.

15 декабря, накануне съезда, большинство Политбюро послало смутьянам ультиматум: принять за основу резолюцию Москов-

ской организации, членам руководства не выступать на съезде друг против друга, отмежеваться от наиболее резких выступлений членов ленинградской организации Саркиса и Сафарова, восстановить в правах сторонников большинства Политбюро, исключенных из ленинградской делегации перед съездом. Принятие этих требований означало бы полную капитуляцию Зиновьева и Каменева. Они отвергли этот «компромисс», что позволило Сталину обвинить их в отказе от сохранения единства.

Решающее столкновение между большинством Политбюро и «новой оппозицией» Зиновьева и Каменева произошло на XIV съезде партии 18-31 декабря 1925 года. Вдокладе Сталин изложил господствующую точку зрения: «Мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу страну страной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рын-кеБ»¹²⁴ Это - залог движения к социализму. Зиновьев не против этого движения. Суть разногласий в другом: «Бесспорно, и всем ходом нашего хозяйственного развития доказано, что мы действительно строим социализм в нашей стране. Мы спорим лишь о том, можно ли окончательно построить социализме в одной стране, и притом не в такой стране, как Америка, а в нашей, крестьянс-кой»¹²⁵. Каменев, конкретизируя суть разногласий, говорил, что Бухарин и Сталин видят «главную опасность в том, что есть политика срыва НЭПа, а мы утверждаем, что опасность в приукрашивании НЭПа»¹²⁶.

Стороны требовали друг от друга покаяться в прошлых ошибках (в том числе и тех, которые «ошибающиеся» признали), обильно цитировали Ленина. Крупская корила Бухарина за лозунг «обогащайтесь», который был «обращен к тому слою, с которым мы боролись во время революции»¹²⁷. Бухарин привычно напомнил о поведении Зиновьева и Каменева в 1917 году, обвинял «новую оппозицию» в нелояльности к ЦК, его сторонник М. Рютин дополнил список обвинением в создании фракции. Через три года оба испытают тяжесть таких же обвинений на себе. Апока Каменев грустно прокомментировал эти «уколы»: «Ну что же, шкуры у нас дубленые»¹²⁸.

Крупская, с ужасом наблюдая избиение людей, которые многие годы были для них с Лениным друзьями, призывала большинство к компромиссу с меньшинством. Разногласия неизбежны, ведь «большинство товарищей работает в очень разных условиях и разных областях работы, и поэтому они видят действительность с

несколько разных точек зрения»¹²⁹. Всего-то. Но если дать возможность этим разногласиям нарастать, то о монолитной партии придется забыть. Но пока Сталин тоже демонстрирует склонность к компромиссу. Еще не известно, чья в итоге возьмет. Так что пока он провозглашает: «Мы за единство, мы против отсечения»¹³⁰.

Главная опасность выступлений «новой оппозиции»- возможность оглашения страшной тайны: Сталин, Зиновьев и Каменев тоже создали свою фракцию. Но прямо сказать об этом пока решился только Лашевич, да и то намеками, шутливо упомянув «тройку», «семерку» и «туз»¹³¹. Имелись в виду не карты из «Пиковой дамы», а фракционные органы большинства Политбюро. Ла-шевича резко оборвали. Члены фракции большинства вымарали ответы Лашевичу о «тройке» и «семерке» из стенограммы, чтобы никто не догадался, что Сталин и Бухарин тоже действуют с помощью фракционных методов. Позднее Зиновьев и Каменев будут прямо говорить об этом, но партийная масса уже привыкнет, что оппозиции верить нельзя.

Каменев и Зиновьев не договаривали, потому что видели шанс перетянуть Сталина на свою сторону. Но эта надежда таяла на глазах. Каменев говорил: «Ятов. Сталина упрекал в ряде совещаний, я повторяю это перед съездом: ты вряд ли согласен с этой линией, но ты ее прикрываешь, и в этом твоя ошибка, как руководителя партииБ Теперь я вижу, товарищи, что тов. Сталин целиком попал в плен этой неправильной политической линии (смех) , творцом и подлинным представителем которой является тов. Бухарин». Но дело не просто в Сталине, а в системе аппаратного руководства: «Мы против того, чтобы создавать теорию «вождя», мы против того, чтобы делать «вождя». Мы против того, чтобы секретариат фактически объединяя и политику, и организацию, стоял над политическим органом. Мы за то, чтобы внутри наша верхушка была организована таким образом, чтобы было действительно полновластное Политбюро, объединяющее всех политиков нашей партии, и вместе с тем, чтобы был подчиненный ему технически выполняющий его постановления секретариат бЯ неоднократно говорил группе товарищей - ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штабаБ Эту часть своей речи я начал словами: мы против теории единоличия, мы против того, чтобы создавать вождя! Этими словами я кончаю речь свою»¹³². Зал негодовал. «Раскрыли карты!» - кричали с мест. Делегаты стоя ап-

лодировали Сталину, подвергшемуся нападению «новой оппозиции». Сведя все к персональному вопросу Сталина, Каменев подтвердил утверждение своих противников о личном характере недовольства оппозиционеров. Так, Петровский говорил на съезде: «Сначала были личные расхождения, а дальше началась уже несогласованная работа, а потом искание позиций, которые можно было бы подвести под эти расхождения и разногласия»¹³³.

Споры уже ничего не решали - позиции делегатов были известны заранее - ленинградская оппозиция плюс Каменев и Крупская, с одной стороны, все остальные делегаты, подобранные аппаратно,- с другой. ИТроцкий, не сказавший ни слова.

Съезд осудил два уклона: «состоящий в недооценке дифференциации в деревне, не видящей опасностей, связанных с ростом кулачества», и другой - затушевывающий «борьбу за середнякаБ как основной организационной форме движения деревни к соци-ализму»¹³⁴. С ним нужно было бороться особенно упорно, ибо второй уклон грозил «возвратом к политике раскулачивания». Через четыре года уклонистами станут сами противники раскулачивания.

Но когда делегаты стали требовать отстранения Каменева и Зиновьева со всех постов, против выступил один из лидеров большинства, Томский.

Томский (Ефремов) Михаил Павлович (1880-1936). Из семьи рабочих. С1904 года - большевик. В 1917 году возглавил Московский совет профсоюзов. В 1919-1934 годах - член ЦКРКП(б). В 1918- 1929 годах с небольшим перерывом (1921-1922) - председатель ВЦСПС. В 1922-1930 годах - член Политбюро. В целом поддерживал основные мероприятия коммунистов, ущемлявшие социальные и политические интересы рабочего класса. Во время «профсоюзной дискуссии» выступил против расширения полномочий органов рабочего самоуправления, с другой стороны, в ведомственных интересах возражал против слишком быстрого роста интенсивности труда, «лоббировал» повышение зарплаты рабочим, введение мер социальной защиты трудящихся.

Он напомнил, что у партии мало таких квалифицированных людей, как Каменев и Зиновьев. Их пока некем заменить. Но Сталин уже думает и об этом. После всех взаимных обвинений Зиновьев сохранил свое место в Политбюро, представитель «новой оппозиции» Г. Евдокимов был введен в секретариат ЦК, чтобы не

было обвинений в узурпации власти секретариатом. Это позволило вырвать Евдокимова из Ленинграда и облегчило там кадровые перестановки.

Евдокимов Григорий Еремеевич (1884-1936). С 1903года член РСДРП, большевик. Один из организаторов Красной гвардии в Петрограде. Во время гражданской войны был начальником политотдела седьмой армии, один из ближайших соратников Зиновьева. С1922 председатель Петроградского Совета профессиональных союзов. С1923года - член ЦКРКП (б). В 1925-1926 годах - 1-й секретарь Ленинградского губкома РКП(б).

А вот Каменев был понижен до кандидата в члены Политбюро. Он был возмущен и напоминал, что был членом Политбюро еще тогда, когда Ленин «не считал возможным вводить в Политбюро т. т. Рыкова, Томского и Бухарина…»¹³⁵. Каменев доказывал, что его не могут понизить за политические ошибки. Ведь Зиновьева оставили в прежнем ранге, в партии же считали, что с «новой оппозицией» поступили слишком мягко.