Мир на краю бездны

расширение прав рабочих. «Рабочий завоевал право на контроль экономической деятельности, в которой он участвует»[106], — писала «Пополо д’ Италиа». Но эти призывы были сродни лозунгу большевиков «Фабрики — рабочим!». Когда большевики пришли к власти, они передали фабрики не рабочим, а государству, которое называли рабочим. Такой же будет судьба и социалистических рудиментов в фашистской идеологии. Но немаловажно, что часть фашистов искренне верила: победа их движения должна сделать тружеников хозяевами производства.

Окончательный разрыв Муссолини с остатками социал-демократических идей наступил в 1921 г. Дело в том, что во время борьбы с экономическим кризисом 1920–1922 гг. государство вынуждено было финансировать и фактически поставило под свой контроль множество нерентабельных банков и предприятий. Это был хороший задел для создания мощного государственного сектора. Социалисты считали, что государственный сектор может быть шагом к социализму, и выступали за его укрепление. Муссолини открыто становится в этом вопросе на сторону либералов: «Укрепление государства политического, всесторонняя демобилизация государства экономического!»[107] Иными словами, «Да здравствует буржуазная диктатура!», «Долой государственное регулирование хозяйства!»

Фашизм строился на идее подчинения всех интересов интересам государства и нации. Социальные (классовые) противоречия, раскалывающие и ослабляющие нацию, должны были быть подавлены. Основой национального единства должен был стать союз рабочего класса и буржуазии, гарантированный государством. Профсоюзные организации и партии, защищающие интересы разных социальных групп должны быть распущены. Социалистические идеи организации труда он переиначил по-своему. Она была нужна ему не для того, чтобы организованные трудящиеся могли поставить власть под свой контроль, а как раз наоборот — чтобы поставить работников под тотальный контроль со стороны правящей элиты. Для этого Муссолини считал необходимым организовать корпорации, в которые войдут и предприниматели, и рабочие. Эти корпорации создадут основу нового, тоталитарного государства.

В 1921 г. фашистское движение было преобразовано в Фашистскую партию, которой Муссолини мог управлять как абсолютный монарх. Но в Италии было много партий. Муссолини нашел, чем выделиться: «Революция — это идея, нашедшая штыки»[108]. Главной силой партии были отряды «чернорубашечников» — фашистских боевиков, набранных из бывших фронтовиков и молодежи. Эти отряды нападали на противников фашизма, избивали, издевались, а иногда и убивали их, громили помещения социалистов и либералов. Одновременно фашисты создали собственные профсоюзы. Они не проводили стачек, а достигали соглашений с предпринимателями при посредничестве фашистов. Часть предпринимателей и рабочих была довольна такими результатами и оказывала поддержку фашизму. По договоренности с капиталистами фашисты разгоняли забастовщиков. В 1921 г. фашистов пригласили в консервативный Национальный блок, и в его составе они получили 35 депутатских мест.

Но положение фашистов становилось все более сложным. Их произвол не устраивал часть стоявшей у власти аристократии (в Италии существовала монархия). Социалисты создали свои отряды «народных смельчаков», которые оказывали сопротивление фашистским бандам. Однако боевые силы фашистов были мощней, чем «смельчаки». Антифашистская забастовка в 1922 г. не удалась — чернорубашечники разгромили пикеты забастовщиков и заставили рабочих приступить к работе. Муссолини почувствовал, что наступил его час. «Либеральное государство — это маска, за которой не скрывается никакого лица»[109], — заявил он. Муссолини предлагал Италии свое лицо. В октябре 1922 г. он объявил поход на Рим. Тысячи чернорубашечников двинулись к столице, но по дороге были остановлены войсками. В некоторых городах фашисты заняли правительственные здания. Могла начаться гражданская война. Король Виктор Эммануил опасался, что в этом случае могут усилиться коммунисты. «Виктор Эммануил был робким человеком. Он не желал идти против конституции, но знал, что у либеральных лидеров нет ответа на возникший вследствие бездействия парламента и растущей в стране анархии тупик. При таком характере его мог перетянуть на свою сторону каждый, кто обладал твердостью и был способен прекратить беспорядки, особенно, если он выступал за расширение империи и мог постоять за интересы итальянцев…»[110] Что же — кто может лучше остановить беспорядки, чем тот, кто их начал. После колебаний король 29 октября 1922 г. поручил Муссолини сформировать правительство.

Старт нацизма

За успехами дуче следил другой сторонник сплочения своей нации для борьбы за её место под солнцем. Это был Адольф Гитлер.

Среди многочисленных героев трагедии 30-40-х гг. Гитлер занимает особое место не только в силу своей демонической роли, но и как тот самый «субъективных фактор» истории, который подправляет направление социального потока. В этом отношении фактор Гитлера гораздо сильнее, чем Рузвельта и даже Сталина, отвечавших на вызовы времени. Гитлер сам создавал вызовы, катастрофические ситуации и авантюры, следуя к фантастическим целям, возникшим в его сознании. Корни мировоззрения и характера Гитлера, оказавшего столь трагическое воздействие на судьбы Европы, находятся в центре внимания тысяч исследователей.

По мнению У. Ширера «можно почти с уверенностью утверждать, что без Адольфа Гитлера, личности демонической, обладавшей несгибаемой волей, сверхъестественной интуицией, хладнокровной жестокостью, незаурядным умом, пылким воображением и — вплоть до окончания войны, когда в упоении властью и успехом он зашел слишком далеко, — удивительной способностью оценивать обстановку и людей, не было бы и третьего рейха»[111]. Автор невольно преувеличивает способности своего героя. Но несомненно, что воздействие Гитлера на судьбы мира в ХХ веке может сравниться лишь с несколькими гигантами злодейства. Но смог бы он достичь успеха без мощного исторического потока, выталкивавшего его из безвестности?

Адольф Гитлер родился в 1889 г. в Австрии. В детстве мальчик был довольно замкнутым, предпочитая «уход в фантастический мир игр»[112] . Эта черта, нередкая среди юных созданий, закрепилась в любви к фантастическим мирам. Впоследствии в мировоззрении Гитлера реальная политика будет сочетаться с фэнтези, где прекрасные герои ведут смертельную борьбу с мерзкими чудовищами. Взрослый Гитлер будет рисовать на карте мира свой идеальный мир и пытаться воплощать в жизнь задуманное, не считаясь с жертвами. «Он всегда мыслил в рамках больших исторических перспектив и проводил исторические параллели. Для него образцом служил Фридрих Великий»[113]. Фридрих тоже пытался перекраивать карту Европы, перемещая страны и не считаясь с волей населения.

Переехав в Вену, юный Гитлер был начинающим художником, нищенствовал и даже голодал, но пока не нашел свое место в мире. В довоенном мире. Перед самой войной Гитлер переехал в Германию, в Мюнхен. «Австрийство Гитлера безошибочно обнаруживалось в двух чертах его характера. Первое — обвораживающие манеры, присущие ему в личной жизни и столь контрастирующие с неуступчивостью и отсутствием гибкости в политике. По отношению к женщинам и художникам он, в основном, проявлял чуть ли не чрезмерную учтивость. И вторая — его полная неспособность придерживаться хоть какого-нибудь расписания, распорядка дня»,[114] — вспоминал руководитель германской прессы О. Дитрих. Иногда эта двойственность совершенно дезориентировала политиков, противостоявших Гитлеру. Они отождествляли манеры Гитлера и его политический стиль. Эта же особенность может смутить и психологов. По мнению Э. Фромма, «он никогда ни к чему не прилагал большого труда, — ни в то время, ни позднее»[115]. Это утверждение неточно — став диктатором, Гитлер нередко доходил до переутомления, пытаясь руководить всей жизнью Германии. «Гитлер сам возложил на себя ответственность принимать решения по политическим, военным, культурным и всем прочим важным проблемам.

Неизбежные последствия такого абсолютизма — постоянная занятость. Вследствие того, что он возложил на свои плечи чрезмерную ношу, у него не было времени на личную жизнь. Как он часто говорил, его жизнь была отдана служению народа.

По натуре Гитлер являлся человеком богемного склада. Можно сказать, что им управляли эмоции. Регулярная работа внушала ему отвращение. Он любил повторять, что одна блестящая идея имеет большую ценность, чем жизнь, проведенная в кропотливой работе в конторе… Он терпеть не мог оставаться наедине с собой. Его страх одиночества был поразительным. Из-за этого он никогда не ложился спать раньше, чем в три-четыре часа ночи, и, естественно, люди из его окружения были вынуждены бодрствовать до столь