– Почему ты так говоришь, если твой папа даже незнаком со мной?
– Он познакомится, познакомится. Папа здесь знает всех, и вы ему, когда он вас увидит, непременно понравитесь.
Клэр как будто невзначай ответила:
– Но только не сегодня. Ты сказала, что он не придет на наше чаепитие?
Она кивнула.
– Его не будет дома допоздна. А вот и наш дом!
Клэр посмотрела на несколько коттеджей, перед фасадами которых были разбиты крошечные садики.
– Который из них ваш?
– Никакой. Все они принадлежат владельцам судов мистера Пэттерсона. Наш стоит в самом конце. Вон тот с кустами глициний перед входом.
Она посмотрела туда, куда указывала Сара рукой, и глаза ее невольно расширились.
– И ты называешь это коттеджем? Да он же в три раза больше всех этих домов, взятых вместе!
– Да, все его называют дворец Конрада, но папа говорит, что его прапрадед был чрезвычайно тщеславным человеком, если он назвал дом своим именем.
– Значит, его построил его прапрадед. Выходит, дом очень старый?
Сара недоуменно пожала плечами.
– Ему сотни лет, наверное, но все люди называют его просто «Конрад», но папа не протестует, ему все равно.
Когда они пошли к широкому каменному крыльцу с массивной с бронзовыми заклепками входной дверью, Клэр подумала, что возраст дома и тот факт, что многие поколения одной семьи жили в нем, говорили, по крайней мере, о процветании рода Конрадов. Может, как и Пэттерсоны, они были опытными состоятельными купцами. Она оглянулась, обратив внимание на каменные вазы для цветов. В отличие от выкрашенных в белый цвет коттеджей, этот дом был построен из камня с темно-красным оттенком – это был особый сорт, добываемый в карьерах на западе Англии. Каменная кладка находилась в отличном состоянии, вероятно, о ее сохранности заботилось не одно поколение Конрадов, и дом, конечно, не шел ни в какое сравнение с развалюхой Хэркорта, – горько подметила Клэр. Дворянство может свысока смотреть на торговцев, но зато семьи купцов всегда обладают достаточными средствами, чтобы поддерживать свою собственность в надлежащем порядке.
Дверь отворилась, и оттуда выглянула скромно одетая, седоватая женщина.
– А вот и вы, мисс Сара, – сказала она, сделав шаг назад и пропуская гостей. Клэр сразу почувствовала, как ее начали внимательно изучать.
– Клэр, это миссис Уинтер, папина экономка. Миссис Уинтер, это моя подруга мисс Клэр.
Клэр, улыбнувшись, наклонила голову, одобряя тем самым представление ей миссис Уинтер. Менее воспитанный ребенок мог все сделать наоборот и наделить экономку привилегией хозяйки дома. Клэр не подала ей руки.
– Добрый день, мисс, – сказала экономка и сделала книксен.
– Добрый день, миссис Уинтер, – приятным голосом ответила Клэр, снимая с себя шляпку и шаль.
Миссис Уинтер приняла и то и другое, не проронив ни слова.
Клэр пригладила волосы, разглядывая себя в зеркало с золотистой рамой. Она знала, что первое впечатление – самое сильное, и ей не хотелось, чтобы миссис Уинтер воспринимала ее как простую швею, которую удостоила своей дружбой мисс Сара. Вполне естественно, миссис Уинтер должна была следить за знакомыми девочки, особенно, когда мистер Конрад находился в плавании, и наверняка сообщала ему обо всем по возвращении хозяина.
– Не приготовите ли вы для нас чай, миссис Уинтер? – спросила Сара. – Я провожу мисс Клэр в гостиную.
– Да, мисс Сара, все будет немедленно исполнено.
Клэр разглядывала гостиную, удивляясь ее обстановке, которая говорила о тонком вкусе хозяина. Она не ожидала этого в доме моряка. Отполированный пол был покрыт большим восточным ковром с цветочным узором, и его цвета гармонировали со шторами из темно-красного бархата и такой же обивкой стульев с витыми ножками. Перед кушеткой стоял низенький кофейный столик из розового дерева. На него миссис Уинтер поставила тяжелый серебряный поднос. Клэр начала мелкими глотками пить чай из хрупкой китайской чашечки.
Весь интерьер комнаты, вся обстановка свидетельствовали об изящном вкусе хозяев дома. Но ни Сара, ни миссис Уинтер до сих пор ни словом не обмолвились о миссис Конрад, но ведь она где-то была, существовала. Клэр решила не задавать никаких вопросов по этому поводу. Если Сара никогда не упоминала о своей матери, то здесь могла таиться давнишняя семейная трагедия, и ребенок вообще мог не знать свою мать.
В углу гостиной, прямо возле окна, Клэр увидела большое фортепиано.
– Ты обязательно должна сыграть для меня, Сара. Ты давно берешь уроки?
– Всего несколько недель, и я еще не добилась больших успехов, но папа говорит, что любому человеку нужен другой мир, в котором он мог бы жить, тот мир, куда он может прийти, когда ему плохо или если он несчастлив.
Она посмотрела на Клэр.
– Вы разделяете его мнение?
