случае, за окнами балкона. Внизу подо мной — тоже. В кафе приятный баритон выпевал нехитрые слова всемирно известных «Зеленых полей». Я энергично подтянул правое колено, левой рукой ухватился за верхний край ограды балкона и наконец-таки забрался на балкон. Если кто-то стоит сейчас у окна и задумчиво любуется чарующей ночью, то его наверняка хватит кондрашка. И по крайней мере года на три персонал отеля «Поклад» лишится своих премиальных…
Я перевалился через ограду, как прыгун с шестом, и, низко пригнувшись, чуть ли не на четвереньках, бесшумно, как кот, пробежал по балкону. Потом тем же способом одолел и следующую ограду. Перепрыгнуть с одного балкона на другой мне уже не составило особого труда. Снова кошачья пробежка ниже уровня окон — и новый прыжок, уже под окно нашего вчерашнего номера.
Порядок! Можно было выпрямиться, отдышаться и посмотреть на часы. Хотя мне показалось, что головоломное путешествие продолжается целую вечность, на самом деле прошло всего четыре минуты.
Я удовлетворенно улыбнулся… И тут меня ослепил яркий лу света. Я зажмурился и инстинктивно закрыл лицо руками. Из ведущих на балкон дверей послышался спокойный и слегка насмешливый голос:
— Отличное достижение, пан доктор. Почти на минуту лучше, чем у поручика Сохора. Поздравляю.
В двух шагах от меня с фонариком в руке стоял капитан Адам.
17
— Проходите, надо побеседовать.
Он зашел в комнату, я последовал за ним.
— Я нисколько не сомневался, что сегодня вечером вы займетесь этим делом. Мне пришло в голову, — капитан уселся и жестом предложил мне занять соседнее кресло, — что вы попытаетесь сломать себе кости, когда я получил сообщение, что вы после обеда осмотрели с террасы балконы и проверили лестницу за гаражами. Послушайте, доктор, да ведь вы настоящий авантюрист.
— Может, вы и правы, но только насчет лестницы ошибаетесь, я ее не трогал.
— А откуда вы знаете, что ее кто-то трогал?
— От вас, — отрезал я. — Не сердитесь, пан капитан, не стану выдавать себя за гения, но и дураком себя не считаю.
— К сожалению, я только упомянул насчет лестницы, но не говорил, что ее кто-то трогал.
— Извините, о том, что ее трогали, сегодня утром мне рассказывал пан Рыхтера, старший официант. А узнал он об этом от дежурного администратора Гермоха.
— Кто-то хотел нас убедить, что преступник залез через балкон.
— Приблизительно без двадцати двенадцать ночи.
— Вы начинаете меня путать. Кто, по-вашему?
— Ну, вы ведь уже уточнили, кто за двадцать минут до полуночи оставался на террасе.
— Я-то да, а откуда это известно вам?
— От Мирки. То есть… от барышни Крамперовой.
— За двадцать минут до полуночи на террасе оставались двое мужчин.
— Верно. Потом один из них получил по носу, ушел к пруду умываться и вернулся в отель. А второй… второй там остался.
— Ты посмотри, как много знает эта барышня Крамперова, — заметил капитан. — А вот мне такую ценную информацию она не сообщила.
— Ничего удивительного. Перед лицом органов безопасности у нее сдают нервы, и тогда она может даже сама себя оговорить.
— Замечательная женщина!
Я пожал плечами.
— Однажды она призналась, что читала про полицейских, которые избивали задержанных и силой домогались от них ложных показаний. Оказалось, что речь шла про детективы. Наверно, Хэммета или Чандлера. Словом, hard-boiled school.[5]
Капитан весело улыбнулся. Как видно, детективы, даже всемирно известные, он всерьез не принимал.
— А со мною вы поделитесь теми сведениями, которые барышня Крамперова доверила только вам?
— Трудно сказать. Она ведь не исповедовалась передо мною. Но, по ее словам, когда она поднялась наверх…
— … за платочком…
— Ну, скажем, за платочком… Так вот, кто-то в соседней «девятнадцатке» был. В темноте. А она еще с улицы видела, что там горел свет.
— Интересно. — Капитан придавил окурок в пепельнице. Я тоже.
— А потом она испугалась и удрала, так?
— Нет, не так. Она решила, что в «девятнадцатке» прячемся мы с Алисой. И хотела в этом удостовериться.
— Однако все же отказалась от этого намерения и осталась в своей комнате… Вам не кажется, доктор, что здесь что-то не так?
— Нет, не кажется. Наоборот. Вчера она отрицала, что мы жених и невеста. Верно, мы не обручены. Просто я был вынужден как-то объяснить, почему мы поселились в одной комнате. Поймите, пан капитан, мы познакомились в экстремальной обстановке. С нынешним случаем это не имеет ничего общего, поэтому мне бы не хотелось об этом распространяться.
— Не распространяйтесь. Продолжайте.
— Да нечего больше продолжать.
— Нет, есть. Например, кого вы подозреваете?
— Нельзя исключить мужчину, который мог попасть туда без ключа.
— Вы преувеличиваете значение ключа. Его могли иметь многие люди. Дежурный, горничная, управляющий отелем. Загадка запертых дверей давно уже разгадана. По меньшей мере со времен мистера По.
Я видел его насквозь, он осторожно поджаривал меня, точно кусок говядины на вертеле. Но я пока что не собирался сдаваться.
— Я принимаю во внимание только один ключ. От «восемна-дцатки», который был у Мирки. У меня нет оснований ей не доверять. Она сказала, что, когда около полуночи зашла в нашу комнату, кто-то был в соседней. Как он мог туда забраться? Только через балкон.
— Рассуждаете вы правильно, пан доктор, и даже очень логично, только вот опыта вам не хватает. Так называемая криминалистика, дорогой приятель, — это нескончаемый, кропотливый труд, нередко приходится, точно Золушке, перекопать целую кучу мусора, прежде чем повезет отыскать одно- единственное зернышко. А потом вдобавок окажется, что оно пустое. И весь труд насмарку. Как, скажем, вчерашняя возня с лестницей или ваше сегодняшнее турне по балконам. Беда в том, что пан Кавалир — давайте уж назовем второго мужчину с террасы его настоящим именем! — беда в том, что у него прямо-таки классическое алиби. Вот послушайте. Мы знаем что Алиса Гайская умерла за минуту-две до полуночи. С половины двенадцатого, когда вы проводили ее из кафе, твердое алиби имеют четыре заинтересованных свидетеля. Вы, доктор Баудыш, его жена и зять. Зато нет алиби у вашей невесты и у супругов Богачковых, но у них мы не видим мотива. Давайте проверим алиби. К примеру, ваше. То, что вы прошли с барышней Гайской наверх, а потом вернулись один в кафе, видели дежурный и пани Баудышова. Вы отсутствовали три, максимум четыре минуты. А потом сидели, не вставая, за столом, что подтверждают официанты, музыканты, барменша. За такой короткий срок вы никак не сумели бы подняться на первый этаж, подождать, пока Гайская разденется, снимет парик, наполнит ванну водой, сядет в нее, а потом неожиданно потянуть ее за ноги, подержать пару минут под водой, открыть кран с холодной водой, чтобы инсценировать несчастный
