день, сердечные. Все.
— Какие будут мнения? — поинтересовался я Берташевича с Сироткиным и устроившегося чуть в отдалении от них Крикунова. Что интересно, рассаживались все они рядом друг с другом, а потом эти двое как-то незаметно от Киры отодвинулись.
— Наденька… — мечтательно промурлыкал Костя и тут же показал руками, какая она, эта самая Надежда. — Когда все закончится, заберу к себе, на Дальний, — и добавил простодушно: — Все равно, Островскому она уже не понадобится.
— Женишься? — ехидно спросил Сироткин.
— Зачем? Устрою к себе. У меня как раз секретарша…
— Ушла в декрет? — предположил я.
— В какой декрет, уехала с мужем на Запад — на Дальнем Востоке «Западом» называется любая точка на карте России, слева от Урала.
— А, если серьезно? — наконец-то раскрыл рот Крикунов.
— Если серьезно, то вопросов море: что за база, какой туда заедет контингент, когда заедет…
— Что за оборудование, — продолжил Костя.
— Нетрудно догадаться, — сказал Женя и принялся сооружать бутерброд, оголодал, бедняга, за день.
— Догадываться будем в «Поле чудес», если пригласят, — сурово одернул его я, и сам от собственной серьезности развеселился. — Скажи лучше, офис в Барабанном на сигнализации или нет?
— Думаю, нет.
— А когда он вышел оттуда, мусор выбрасывал?
— Нет.
— Вот и чудненько. Самое, значит, время заехать туда и на месте осмотреться. Кир, ты еще с компьютером обращаться не разучился?
— Вроде, нет.
— Молодец, — похвалил его Сироткин, — приходи ссать в лифт.
— Значит, сейчас кофейку попьем для бодрости и тронемся, — я встал и направился на кухню. Оттуда позвал: — Жень, можно на минутку?
— Да, командир… — появился, такой красивый в дверях, с бутербродом в руке.
— Ты, это, Жека, на Кирилла слишком не гони, не надо. Нам, между прочим, еще вместе работать, а, может, и не только.
— Я постараюсь, хотя, знаешь, иногда просто руки чешутся.
— Ты меня понял?
— Все понял, дяденька, я больше не буду.
— Смотри, а то из пионеров исключу. Ладно, с этим ясно. Скажи мне лучше, не было ли чувства, что он вас просек?
— Ни разу, я бы почувствовал, — Сироткин знал толк в наружном наблюдении. К нам в подразделение он пришел от «притворщиков». Самую малость не доучился, программу закрыли. — Ты знаешь, вообще такое ощущение, что этот Вадик, он же Вася, вообще страх потерял. Проверялся как-то лениво, все равно, что никак.
— Хорошо, если так: Слушай, а откуда это про поссать в лифте, в Интернете выудил? — Женька любил на досуге полазить по сети.
— Это мне Берташевич поведал, когда мы назад ехали. Был он недавно в одном городке, там у них…
— И?
— Ну, городок бедный, последний хрен, можно сказать, без соли доедают, короче, как везде в России, даже похуже.
— Удивил.
— Слушай дальше. Так вот, местные власти вдруг взяли да приняли программу «Жилье для неимущих», выклянчили под это дело деньгу из центра и построили.
— Что?
— Как, что? Дом для неимущих, то есть для себя, любимых. Справный такой домишко, целых двенадцать этажей, с лифтом. Единственная во всем городе высотка, можно сказать, местный небоскреб. Заселили туда чиновников из мэрии и всех прочих местных бугров, как раз сорок квартир и заполнили.
— И, как народ, безмолвствует?
— Не сказал бы. Сначала ходили туда как на экскурсию, на лифте катались, а потом повадились каждую ночь этот самый лифт зассыкать, да еще и гадить на лестницах.
— Ну, прямо, революционеры. А, что жильцы?
— Ничего с этим поделать не могут. И консьержей нанимали, и наряды милиции выставляли, и аппаратуру вешали. Один черт, к утру лифт обоссан, лестницы обосраны, а изображения нет, потому что все камеры кем-то сняты.
— Круто!
— И не говори. Просачиваются народные мстители…
— А менты?
— Ментам тоже квартир не дали, так что они на стороне повстанцев. А у местных это вообще превратилось в какой-то обряд. Костя говорил, что если парень пару раз в тот дом не сходит, ни одна девка с ним гулять не пойдет.
— Да уж… — я допил кофе и пошел прочь из кухни.
— Командир… — тихонько позвал меня он, и я остановился в дверях.
— Что?
— Без обид, ты с дверью-то справишься? — когда-то у меня неплохо получалось с замками: бойцам из группы Волкова в свое время организовал по этой теме мастер-класс его друг Саня Котов, а для проведения лабораторных работ привозил самого настоящего профессора этого ремесла, солидного седовласого мужчину с тридцатилетним стажем работы и всего двумя отсидками за мастерство.
— Должен справиться, — я посмотрел на собственные пальцы: вроде, не дрожали. Пошевелил ими. — Ручки-то помнят, да и инструмент есть. Осилю как-нибудь.
— Как ты говоришь, вот и чудненько. Нам-то что делать?
— Как все со стола сметете, идите дремать, но только чтоб одним глазом, и Дед, и мы, можем позвонить, мало ли что. Завтра вам опять на подвиг, — из нас пятерых клиент знал в лицо только меня и Крикунова, так что других кандидатур для ведения слежки у нас просто не было.
— Понял.
— Кира, на выход! — и мы двинулись.
Герой-разведчик не стал ставить офис на сигнализацию, наивно веря, что если в соседнем подъезде располагается опорный пункт милиции, то никто не осмелиться зайти. А мы осмелились. На то, чтобы отпереть входную дверь, у меня ушло минуты две. Не самый хороший, признаю, результат, но, во-первых, некуда было спешить и, во-вторых, я старался не оцарапать замок.
Чуть больше времени ушло на то, чтобы разобраться с пузатеньким сейфом производства фирмы PDD — «Ponty Dorozhe Deneg». Говоря о подобного рода чудесах инженерной мысли, надежных исключительно, на первый взгляд, тот самый дядя с профессорской внешностью говорил, что основным их преимуществом перед другими хранилищами является то, что при утере ключа не стоит особо расстраиваться. Достаточно взять обычную канцелярскую скрепку, слегка изогнуть ее, и путь к успехам открыт.
Пока я вспоминал уроки из прошлой жизни, Кирилл возился с хозяйским компьютером. Включил его, достал из кармана флешку и вставил в разъем на системном блоке.
— Как дела? — поинтересовался я.
— Порядок, комп навороченный, а запаролил только вход в «винду». Одно слово, «чайник». Секундочку. Опаньки, готово.
И у меня все было готово. Дверка с радующим душу взломщика скрипом распахнулась. Внутри находились деньги, много денег, около ста пятидесяти тысяч долларов, сто тысяч евро и кое-какие схемы и
