Удивительно, почему во всех самых трагических случаях жизни бывают такие глупости. Ну, какое же решение вопроса лежать под забором в то время, как румыны стреляют именно для того, чтобы мы ушли...
Я объяснил ему, что иду в штаб по приказанию полковника Стесселя. Он отстал.
Никто, конечно, меня не обстреливал 'нарочно'. Стреляли вообще по деревне. Были уже раненые и убитые. Надо было принять решение.
У Стесселя были все 'начальники частей'... Накануне еще мы собирались у него и почему-то (хорошенько не помню, почему) 'выбрали' его своим начальником... Нет, вспомнил, вот почему: общий начальник генерал Васильев был задержан румынами, и тогда отряды 'Союза Возрождения', полковника Стесселя и другие решили действовать отдельно, каждый на свой страх и риск. Тут-то Стессель и захотел 'проворить свои полномочия'... Мы, значит, вновь ему присягнули...
Стессель приказал бросить все здесь, - больных, раненых, стариков, по возможности женщин, все обозы, - и выйти с одними винтовками только тем, кто готов на все... Собраться к десяти часам к штабу... В десять часов румыны обещали начать артиллерийский обстрел, если мы не уйдем. Стессель послал им письмо, что мы уйдем в десять.
С этим я вернулся к своим ... Обстрел из пулеметов временно прекратился... Алеша уже лежал в садике под плетнем ... В хате пили чай...
В это время подбежали румынские солдаты... Они врывались в хаты и кричали:
- Гайда! На апой!
Это значило: 'Вон! назад!'. Они требовали, чтобы все выходили из хат и уходили.
Тут наступило самое тяжелое. Жена, Ната. Оля - эти не могли больше идти... Я знал, что им нужен отдых, во что бы то ни стало, и потом ... Куда мы идем? Если мы n пробьемся, то ведь только самые железные. Остальные погибнут в дороге - это неминуемо ... Их надо оставить здесь; неужели же эти румыны выгонят женщин и детей?
Я стараюсь объяснить румынскому сержанту, что мы уйдем, но что 'домны' (дамы) должны остаться... Он понимает меня... Но и слышать не хочет:
- Все, все - гайда! на апой!
Несчастные женщины выходят тоже на улицу.
Не понимая ужаса будущего, они рады не расставаться. Румыны бегут дальше по хатам - выгонять. Но к нам набегает новая партия. Я опять к ним:
- Домны должны остаться ...
Этот соглашается, но торопит нас - мужчин ... И под этими непрерывными 'выгоняющими' криками мы прощаемся. Делим деньги, последние наставления ...
- Пробивайтесь в Сербию. Я буду искать вас в Белграде ...
- Гайда, на апой! - кричат румыны ...
Да подождите, проклятые! Как быть с Димой? Я беру его в сторону ...
- Димка, останься с мамой ... Она одна ... Я вижу его огорченное побледневшее лицо ...
- Тебя убьют ... И Лялю ...
- Какие глупости!.. выкрутимся... Ляля со мной... ты с мамой ... ну. прощай ...
- Гайда! На апой!
Кончено. Ушли ...
Мы выступили из деревни. В руках вели какого-то вола (провиант) и были очень довольны. Эта деревня, из которой мы уходили, называлась Раскайцы.
Перешли Днестр. Опять плавни. Остановка. И долгая. Что-то здесь происходит. Почему так уменьшилась наша рота? Где кадеты, которых к нам присоединили? Мне сообщают, будто какие-то большевистские делегаты бродят кругом. Я приказываю выставить посты. Ничего не могу понять. Многих нет ...
Неужели?..
Возможно... В той стороне, откуда можно 'их' ждать, стоит Ляля на посту... Я не теряю его из глаз, а он меня...
Приказание двигаться ...
Выходим из перелеска, из зарослей, на какие-то заледеневшие пустыри. Тут Можно определить, что мы такое...
Все-таки нас порядочно. Человек шестьсот. Обозов действительно никаких... Есть только экипаж полковника Стесселя, несколько конных... У нас есть какая-то несчастная кляча, которую бородатый фельдфебель ведет в руках.
Меня беспокоит Филя... Он от голода съел какую-то мерзлую луковицу, которую он нашел на дороге. Теперь он жалуется ... У него нехорошее лицо ... посерело, и морщины резко легли вокруг рта... На остановках он лежит на снегу, скорчившись... Что делать, если он не сможет идти? ..
Я подзываю бородатого фельдфебеля с клячей... Подсаживаю Филю на клячу без седла... Он обхватывает ее шею руками, голову кладет на гриву ... Ноги в городских ботинках и гетрах беспомощно болтаются ... Так его везут ...
Ляля держится хорошо. Сегодня у него 'не малярийный' день. Сегодня меня ломает ... Мы с ним на переменку. Но у меня легче. И я чувствую, что я ее переупрямлю при помощи... свежего воздуха... голода... бессонницы ... и переходов ...
Это был сад, занесенный снегом, как полагается в Бесарабии. Отряд полковника Стесселя как-то сбился в кучу ... где-то за деревьями что-то происходит ... Какие-то крики... но выстрелов не слышно.
Никто ничего хорошенько не понимает, но идут разговоры о том, что кто-то у кого-то взял пулемет. Я чувствую, что-то делается непонятное. Но не могу определить - что. Ясно, что это связано с большевиками. Но отчего нет боя?.. Отчего мы остановились?
Мои сталпливаются поближе ко мне, поглядывают н меня, а я поглядываю на Стесселя. Что это все значит?
Вдруг на лужайке появляются дна всадника. Они приближаются, направляясь прямо к нам. Они без оружия. Подъехав, они останавливаются и глазами кого-то ищут.
- Де тут полковник Стесселев?
Стессель ответил своим характерным басом, чуть хриплым, как будто с одышкой.
- Это я. Что вам?
Это были по виду как будто унтер-офицеры, но без погон. Один из них начал так:
- Ну что ж, товарищ полковник ... Надо кончать... Зачем вы против нас цепи выслали? .. Так шо вы в таком положении, что мы с вами драться не желаем ...
- Да кто вы такие?
- Мы те самые, с которыми вы позавчера бой вели ... дивизии товарища Котовского ... Товарищ Котовский нас прислал, чтобы значит кончать...
Тут он повернулся ко всем нам, к толпе.
- Если которые господа офицеры опасаются, что им что будет, то пусть не опасаются. Потому товарищ Котовский не приказал... и вещей отбирать тоже не будут... И ежели при господах офицерах которые дамочки есть, то тоже пусть не опасаются ... Ничего им не будет... Приказал товарищ Котовский казать, чтоб все до нас шли и чтобы не опасались.
В это время кто-то из толпы, кажется, единственная сестра милосердия, которая была с нами, спросила:
- Да кто вы такие?
-Мы? Мы - большевики!
- Так как же, если вы большевики... как же вы обещаете то, другое... а вчера кто убивал?.. кто резал?.. кто отнимал?
- Мы? Нет, мы не обижали!..
- Как не обижали? Вы же коммунисты?
- Какие мы коммунисты! Мы большевики, а не коммунисты! .. Мы с коммунистами сами борьбу ведем ... Вот, к примеру сказать, господа офицеры ... разве среди вас все хорошие люди?.. Есть которые хорошие,
