Но султан и не ждал других результатов.

Обещая баснословную награду тому, кто первым окажется на стенах великого города, он рассчитывал на своих любимцев. Янычары и только янычары нанесут решающий удар по Константинополю, думал он. Если же и янычарам не удастся сломить сопротивление города, осаду можно снимать, а компанию считать проигранной.

И вот, не дав грекам и получаса передышки, Мехмед лично повел на город отборные отряды гвардейцев. Измотанные и обескровленные христиане со смятением смотрели, как к стенам Константинополя под свист флейт и грохот барабанов медленно приближаются вооруженная до зубов гвардия султана.

Колокола в соборах снова стали бить тревогу.

Со стен ударили пушки.

Янычары шли на приступ ровными красивыми рядами, и даже град камней не мог расстроить их строгий порядок. У рва Мехмед остановился – и первые ряды гвардейцев бросились на штурм стен. Завязалось рукопашное сражение и целый час исход его оставался неясным. Участки стен и земли переходили из рук в руки, но в итоге янычары не продвинулись ни на метр. Тогда у христиан появилась надежда, что страшный штурм отбит и победа не за горами.

Однако в этот момент удача отвернулась от города.

И никакие молитвы уже не могли изменить ход событий.

Там, где Влахернская стена со стороны залива примыкает к сухопутной и уже двойной стене Феодосия, имелась небольшая дверца, спрятанная за выступом угловой башни. «Керкопорта» – так назывались эти крошечные городские ворота. Много лет ими никто не пользовался, однако во время осады старожилы вспомнили о существовании ворот.

Через них стали делать вылазки, нападая на турков с фланга.

И вот в самый разгар битвы кто-то из возвращавшихся с поля забыл или не успел закрыть за собой ворота на засов. Увидев проход открытым, турки тут же ринулись к проходу и оказались между стен. Они стали подниматься по внутренним ступенькам на башню. Заметив, что происходит за спиной, христиане отступили к воротам и заблокировали двери с внешней стороны. Около пятидесяти янычар попали таким образом в ловушку.

Участь их была бы незавидной, если бы в этот момент не произошло другое, куда более серьезное событие.

Прямым попаданием камня был ранен в грудь итальянский полководец Джустиниани, державший оборону бок о бок с императором. Истекая кровью, он молил о том, чтобы его унесли с поля боя в город, и оказали помощь. Ключи от ворот находились у Константина и он велел передать их тем, кто будет сопровождать раненого. Ворота открыли и Джустиниани со свитой оказался вне опасности. На руках его пронесли сквозь весь город и поместили на генуэзский корабль, стоявший со стороны Мраморного моря.

Увидев, что полководец со свитой покинул поле брани, генуэзцы посчитали битву проигранной и, побросав оружие, бросились к воротам с криками «Турки в городе!».

Заметив панику в стане врага, султан тут же бросил на подмогу янычарам отборный отряд под командованием Хасана, силача и гиганта, который прокладывал себе дорогу ударами сабли. И он, и его команда погибли в мясорубке под стенами города. Однако благодаря яростному натиску Хасана остальным янычарам удалось вытеснить христиан с внешних стен города.

Оказавшись между стен, греки угодили в ямы, из которых сами же ночами брали землю для укрепления стен. Янычары сверху безжалостно уничтожали солдат, которые барахтались в ямах, и поднимались на стены. В этот момент кто-то увидел турецкий флаг на башне, где находилась Керкопорта. Это янычары из тех, кто прорвался сквозь ворота, водрузили знамена над столицей империи.

«Город взят!» – полетел победный клич.

Участь Константинополя свершилась.

Битва продолжалась, но турецкие флаги один за другим уже поднимались на башнях города. Там, где минуту назад был двуглавый орел и лев Святого Марка, победно развивались стяги султана. У стен Влахернского дворца еще сражались отряды братьев Боккьярди, но увидев, что битва проиграна и в город дороги нет, они пробились к Золотому Рогу, где стояли генуэзские суда, и переправились на безопасную сторону Пера.

Пытаясь остановить паническое бегство солдат, император Константин и его свита метались от одних ворот к другим, но столпотворение и неразбериха у стен города были столь велики, что их попытки оказались тщетными. Понимая, то столица, а вместе с ней и вся империя погибли, император сорвал себя знаки отличия и бросился в гущу наступавших янычар.

Сломив сопротивление христиан, турки врывались в город, уничтожая все на своем пути. Как только стало известно, что оборона пала, многие ворота были открыты добровольно. Монахи и рыболовы, жившие у самых стен города, надеялись, что таким образом их семьи и дома будут спасены милостью победителей. Действительно, некоторое монастыри и храмы, открывшие ворота туркам, впоследствии сохранили за собой право отправлять христианские обряды.

Остальные соборы города были либо разрушены, либо превращены, как Святая София, в мечети.

Понимая, что разорение города неизбежно, султан оставил подле себя только воинов личной охраны. Армия бросилась на разграбление Константинополя. Опасаясь, что пехота обчистит город раньше, матросы Хамзы-бея бросали корабли и врывались в город со стороны Золотого Рога.

Их жадность спасла жизнь многим венецианцам и генуэзцам. Покинув павший город, они беспрепятственно сели на свои корабли и вышли в залив, где еще долгое время подбирали на борт тех, кто спасался вплавь. Когда беглецов не осталось, цепь в устье Золотого Рога была перерублена и корабли вышли в Босфор. Там, в виду города, они простояли около часа, то ли наблюдая за великим разорением Константинополя, то ли поджидая другие корабли и лодки.

Когда над городом совсем рассвело, флотилия снялась с якоря и на всех парусах двинулась в Мраморное море, за которым ждал новостей о судьбе Константинополя христианский мир. Именно эти корабли стали вестниками страшной судьбы города. И это про них писал безымянный автор знаменитого «Плача по Константинополю», стоявший на борту в то роковое утро:

– Откуда ты плывешь, корабль, откуда ты отчалил?

– Плыву я от проклятия, из темноты кромешной…

отчалил из Царьграда я, сраженного грозою…

…Когда ближе к полудню корабли проходили Дарданеллы, в Константинополе был подавлен последний очаг сопротивления. Это солдаты с острова Крит, яростно оборонявшие несколько башен у входа в залив, сдались на милость султана. Пораженные их мужеством, турки позволили критянам сесть на свои корабли и выйти в открытое море.

Триумфальный въезд султана в Константинополь был назначен на полдень. Готовясь ко входу в столицу, султан Османской, а теперь и приемник Римской империи, расспрашивал об участи последнего императора Византии Константина.

Слухи о его судьбе противоречили один другому.

Говорили, что янычары поднесли султану голову императора сразу после падения города, и что плененные царедворцы опознали своего повелителя.

Говорили также, что сперва эту голову водрузили на колонну Милий, что стояла на площади Августеон, а потом забальзамировали и отправили с гонцами показать мусульманскому миру.

Греческие летописцы, пережившие падение города, наоборот, писали, что изуродованное в сражении тело императора нашли, опознав по двуглавому орлу, вышитому на чулках. И что султан повелел выдать Константина христианам, чтобы те смогли похоронить его по своему обычаю.

Долгие годы после взятия Константинополя в районе Вефа, действительно, существовала

Вы читаете Книга Синана
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату