групп различались порой сильнее, чем граждане разных государств, притом воюющих государств. В последнее время, особенно с приходом республиканца Эйзенхауэра, в этой войне наметился перелом.[49]
То, что случилось в России — арест Берии, — было полнейшей неожиданностью. Вообще, как можно так вот, между делом, арестовывать главу государства? То есть не покушение, не мятеж, не военное поражение, как было с Германией, а просто арест… Вот поэтому-то русские всегда готовы к любому стечению обстоятельств. Потому что обстоятельства для них — это как игра на рулетке. И каждый следующий кон ты должен держать в голове 36 вариантов + зеро. А ведь казалось, это гранитный колосс, стоящий на базальтовом постаменте. Старый лис Унтерхорст все правильно сделал. Некоторое время они оставались в Швеции, потому что идти проливами было небезопасно. Пусть судно частное, для тех же англичан закона не существовало никогда, и как только они поймут ценность груза — жди серьезных неприятностей. Наконец, оборудовав тайник, они стали переправлять ящики по одному. Пропажа одного — лучше, чем пропажа всех, доставка одного — лучше, чем ничего. Ройтер безумно хотел увидеть вновь Балтику, берега, которые он знал и любил, Куршскую косу, Пилау, белый песок дюн и сосны. Но, увы! Он больше не командир подлодки. Он — главнокомандующий их небольшого флота. А место главнокомандующего — в штабе. И эту тягу к приключениям нужно преодолеть, как преодолел это Карл Дёниц. Думаете, ему не хотелось славы Веддегена? Но его слава другого свойства, и она не менее прочна. А ведь Папа оказался прав. Рёстлер оказался шпионом и провокатором, который едва не устроил ядерный пожар над Европой. Между тем возможность сорваться в ядерный апокалипсис была каждый день. Только что американцы сообщили, что испытания водородной бомбы на атолле Бикини прошли успешно. Русские немедленно отрапортовали об аналогичных испытаниях. Неужели действительно Англия действует через Россию, пытаясь опять чужими руками ослабить Америку, чтобы вернуть себе колонии? Но сопротивление английскому влиянию в мире растет. В Парагвае к власти пришел Стрёсснер. В Аргентине снова правит Перон. В Бразилии, конечно, как всегда, бардак,[50] но даже там надежда есть. Вьетнамцы наваляли французам в Дьен-Бьен-Фу по первое число. Так-то вот, вояки хреновы. Не смогли утихомирить обезьян, вооруженных саперными лопатками. Ну и было еще одно чрезвычайно важное событие последнего времени. Западная Германия вошла в НАТО на правах полноценного члена. Теперь уже ясно одно. Германия будет. Германская армия и флот — будут. Они не исчезнут с лица Земли, как некая ошибка создателя. Да, пока это контроль со стороны американцев, но мы уже все это проходили. И микроскопический рейхсвер, и рейхсмарине под международным контролем. Немцы выдержат. Если они пережили все, что было до этого, они и здесь найдут решение. Выживать с армией проще, чем без нее. Главное, что она есть, а там уж посмотрим, против кого повернуть штыки.
Среди ежедневного напряженного анализа действий десятков политиков, агентов спецслужб, просто бизнесменов, каждый стремился выстроить игру так, чтобы он был на коне, а все остальные — ему слуги. И как не попасть в слуги, а самому быть на коне, и как обеспечить более-менее сносную жизнь больше, чем сотне своих соратников, у части из которых уже появились семьи, а это требовало еще и осторожности в действиях. Среди всего этого балагана не так уж и много оставалось времени на размышления о том, почему это вдруг Ади не захотел приехать на каникулы в Аргентину. Но возраст такой — хочется по девкам побегать, а может, занялся наукой всерьез. Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим. Так, кажется, говорил Гёте. И Ройтер ждал, что и сын его тоже пойдет той же дорогой, что и он, только, может быть, в дни мира эта дорога будет менее драматичной, чем была дорога Ройтера на изломе немецкой истории. Но излом 54-го года был тоже весьма крут.
Ройтер сам приехал к сыну. Если гора не шла к Магамету — он сам пришел к ней. Большой опасности в этом не было. Американский паспорт был в порядке. А по тому длинному хвосту легенд, которые к нему привели, практически невозможно было добраться до его нацистского прошлого и истории 42-го года, когда они с Топпом палили по американской территории и американским гражданам из орудий своих кораблей.
Тем не менее пару человек с собой взять необходимо. Благо что ношение любого оружия в США не запрещено законом.
Но радости у Адольфа по поводу приезда отца не было. Скорее наоборот. Он сильно изменился за эти полтора года, которые он провел вне дома. Более всего Ройтера шокировали его взгляды. Во-первых, Ройтера буквально ошеломил огромный знак, в полстены студенческой комнаты в кампусе. Перевернутая руна «Альгиз».[51] То есть не больше не меньше как символ смерти. Ройтер слышал, что какие-то англичане — опять англичане! — баловались с этим символом, требуя запрещения атомного оружия, но что он дошел до Чикаго, перелез через океан, он даже и предположить не мог. А более всего его поразило то, что он услышал от сына.
— Когда-то я гордился тобой, а теперь мне стыдно, — отрывисто выкрикивал Ади. — Ты и такие, как ты, заставили нас стыдиться своего происхождения, стыдиться того, что мы немцы. — Ройтер обратил внимание, что у сына в разговоре появляются какие-то просто-таки тельмановские нотки. Это что? Разрушительное действие англо-саксонской пропаганды? Поиски своего места?
— Ты-то аргентинец…
— Да, и этим аргентинством я вынужден прикрываться, как панцирем. Я-то знаю, кто я!
— Мне стыдиться нечего. Я честно воевал.
— Честно воевать невозможно. Невозможно честно совершать преступления. Ты убивал людей!
— Я убивал врагов, которые, если бы я их не убил, убили бы меня! И тебя! И сколько они убили? И это они убили твою мать!
— Мать не погибла бы, если бы не твои игры! Что тебе мешало все бросить, наплевать на этот чертов архив и жить как человек?
— Англичане нас все равно бы достали! Вы были под колпаком с самого начала, как переехали в Аргентину. Годом раньше — годом позже все равно бы это случилось.
— Я думаю, нет. Мы никого не трогали…
— Самая большая глупость считать, что если ты никого не трогаешь, тебя пощадят. На «Густлове» было 5000 таких, которые никого не трогали. А сколько их погибло под бомбами и уже больше никогда не смогут ни о чем рассуждать! Быть пацифистом можно только за стальными дверями бетонных бункеров, которые хорошо охраняются, когда грязную работу ты поручаешь другим. А сам хочешь быть чистеньким.
— Да что же это такое-то? Почему ты видишь мир исключительно через перекрестье своего перископа? Почему мир для тебя делится на своих и чужих?
— А для тебя он как делится? И для тебя он делится точно так же на своих и чужих, только для меня свои — это немцы, шире — германцы, еще шире — арийцы, а для тебя волосатые, которые нюхают кокс и дергаются на танцполе.
— Папа. Это вы нас довели до этого! Мир, который построили вы, это мир, в котором невозможно жить не убивая. Мы хотим создать другой мир. Мы просто игнорируем ваш. Живите в нем как хотите. Но наш мир будет другим! Я и мои друзья против войны. Против любой войны. Они поют, веселятся, занимаются любовью, в то время как вы друг друга убиваете.
— Какую чушь ты говоришь! Ну как можно заниматься любовью, протестуя против чего-то?
— Ты любил когда-нибудь?
— Тебя не устраивает то доказательство, которое ты каждый день видишь в зеркале?
— Да ты все не то говоришь! Что для тебя мама? — Фотография в красивой рамке, висящая в кубрике?
— Эта фотография давала мне смысл жить. И, наверное, дает и сейчас…
— Вы с матерью сумасшедшие. Оба. И ты, и она. Она любила тебя всю жизнь и всеми силами стремилась показать, что ненавидит, а ты пытался показать, что любишь… Она очень переживала твою смерть, а ты даже не попытался сообщить!
— Я пытался поговорить с ней сразу после той истории с глазом — она не хотела слышать ни слова! Да и потом тебе трудно объяснить — мы работали в секретной программе. Я умер для всех.
— Ты просто не хотел. Хотел бы — нашел способ сообщить. Знаете, наверное, из-за вас у меня все так пошло — вы меня убедили, что нельзя долго жить с одним человеком — он начинает причинять боль. А счастье — это когда отношения недолгие. Кто спал с партнером 2 раза — тот не битник.
