— С женой?
— С другом. Поют что-то. Жены чай пьют и плачут.
— ?
— Кошку жалеют.
— ?
— Родить никак не может. Вопит, как человек.
Басмач сморщился и покачал головой. Федор постановил.
— Разберемся. Отгони машину, дед.
Сцапал все четыре пакета.
— Пойдемте, Арина.
Она осторожно выбралась из газика, тотчас оказавшись в середине своры, в эпицентре мохнатой бури. Псы дружелюбно ее приветствовали, виляли хвостами, лезли друг другу на спины, каждый хотел, чтобы именно его погладили, и оттирал товарищей. Окруженная пестрой лавиной, высматривая место, а, не ставя ногу абы как, обязательно на щенка угодишь, Арина продвигалась вслед за Федором. Он, впрочем, далеко не удалялся. Стоял на дорожке, поджидал, наслаждаясь сценой, и посмеивался.
— Надеялся, они вас съедят, и мне не придется делиться яблоками, увы-увы.
— Меня любят собаки. Даже незнакомые и злые.
Просто сказала Арина.
— Трудно было не заметить. Ко мне они так никогда не ласкаются.
— Редкая девушка, однако.
Усмехнулся Басмач, влезая в разговор припозднившихся гостей. Добавил серьезно.
— Добрая и чистая. Пес он душу видит, не шкурку.
Федор возмутился.
— Мораль: я исчадие ада, приволокнувшееся за непорочным созданьем. Ну, спасибо, дед.
— Ты, уважаемый, сам как они. Большой пес, страшный.
— День открытий, ей-богу.
— Они тебя не любят, но уважают.
— Так ты, дед, поэтому меня уважаемым зовешь?
— Нет.
Все более запутывающийся диалог перебил женский крик.
— Феденька!
На крыльцо вырвалось из дома видение в образе двухметровой тощей прекрасной дамы. Разумеется, она оказалась голубоглазой блондинкой.
— Феденька, она умирает.
— Кошка?
— Да. Изаура.
Федор поставил пакеты на пол в кухне, глянул в прихожую, там, в высокой коробке, на клетчатом одеяле билось черное тельце. По тому, какие простые, но четкие вопросы он начал задавать, Арина решила, что без специального образования дело не обошлось. Психолог? Мент? Марина являла собой типичный образчик красотки в полу истерике. Чего-то добиться от нее было проблематично.
— Это чужой мне город, пойми. Я у вас не знаю никого. Частные ветеринары есть? Лучше знакомые? Ну?
— Петрович, но он уехал куда-то, уехал.
Марина ударилась в слезы. Федор, продолжая полу обнимать ее за плечи, обратился к Арине.
— Любите кошек, Лорелея?
— Да. Хотя собак больше.
— Я так и подумал.
Он достал из кармана расстегнутого пальто телефон и набрал справочную. Потом позвонил еще в пару мест. Что-то черкнул в блокноте, перехватив Аринин взгляд, пояснил.
— Не признаю электронные записные книжки. Жуть.
А она думала совсем не об этом. К стыду своему, осознав, что страдания кошки не коснулись ее совершенно. Рука Федора на плече модельной красотки волновала Арину гораздо больше.
— Так. Все. Я поехал. Время семь с копейками. Будет твоей кошке ветеринар, Мариночка. Будет. Лорелея, не скучайте без меня. Нет-нет, в глаза мне посмотрите, пожалуйста. Вот и умница.
Арине трудно было выдержать это, такую притягивающую силу выплеснули янтарные бездны. Ей встречалось в книжках выражение — «он всю ее обнял взглядом», теперь она могла утверждать, что знает, о чем шла речь. В известном мультфильме, российском разумеется, голливудские поделки не в счет, грозный Каа гипнотизировал Бандерлогов, и те, послушные, сами топали к нему в пасть. Арина поняла, что может сопротивляться взгляду Федора не намного лучше. (Казалось, он ощутил это.) Наверное, осознание собственной власти делает его еще больше опасным и притягательным для женщин, подумала Арина. Как печальна была эта мысль. На лице у нее счастливую покорность сменили по очереди выражения тоски и негодования. Я не Бандерлог, чтобы там себе не решило это пресмыкающееся! Арина, испепелив взглядом удивленного мужчину, скрылась на кухне. Федор дважды обернулся в дверях. Нет, платочком ему не махали.
Заплаканная и все равно прекрасная точно Барби, хозяйка, подошла к гостье, подала руку.
— Извини меня. Я ужасно привязалась к Изауре. Она так мучается.
— Давно?
— Третий час пошел. Как мужики ушли в баню и пропали там, почти сразу.
Марина объяснила, что доведенная ситуацией до бешенства Алена пошла за Василием.
— Да прямо перед вами, перед тем как вы прикатили. Несколько минут назад. Санечка обычно не пьет. Но они взяли с собой пива. Даже поют там. Военные песни, представляешь? «Землянку» и все такое.
Без Федора в прихожей стало просторно, даже пусто. Тихо и страшно хрипела несчастная кошка, глядя на страдания любимицы, всхлипывала хозяйка. Арина, удивляясь себе, дружески погладила безвольную ладонь блондинки.
— Может быть, обойдется.
— У меня голова кругом, не обращай внимания.
В голове у Арины мелькнуло нечто злобно-банальное типа «тебя бы в мою шкуру, чтобы ты тогда запела, красавица», но вслух она произнесла вежливое.
— Все будет в порядке.
— Конечно, раз Федор обещал.
Арина выпустила ухоженную ладонь с наманикюренными пальчиками. Огромная скользкая жаба запрыгнула на грудь. Зависть? Или ревность? В общем, нечто отвратительное и могущественное. Арине было стыдно, но ничего поделать с собой она не могла, во всяком случае, сейчас.
— Ты присядь пока на диванчике на кухне. Там видик есть, и кассеты новые сегодня Санечка принес, посмотри, не обижайся, что я такая гостеприимная, ладно?
Не успела Арина отойти и на два шага, как с хлопаньем дверей, в ореоле ледяного воздуха, появилась чертовски злая Виноградова. Влекомый точно агнец на заклание, следом брел багровый Василий под шафе.
— Я посмотрю, посмотрю, но все едино, в кошках ни фига не смыслю. Где роженица? Привет Арина. Красивая, какая сегодня. Не толкайся, дорогая.
Присев возле коробки врач заговорил совершенно иным голосом.
— В какой раз котится? Ну, отвечайте, хозяйка.
— Кажется первый. Я не знаю точно, несколько месяцев назад подобрала ее на улице, отмыла, вылечила. Она была поменьше. Наверно, действительно у нее еще не было котят. Наверно.
— Не плачьте, так бывает с кошками в первый раз. Несколько часов не тот срок, чтобы паниковать. Вот если до утра не разродится, прямо к восьми часам и везите ее в лечебницу.
Вася поднялся с видимым усилием.
— Придумай что-нибудь!
