Старшина, думая, что я на самом деле ушёл к комбату и в курсе дела, не стал проверять наш окоп. Так они и ушли, забрав всех солдат и оставив нас спать до утра с Захаркиным.
Когда старшина вывел своих солдат на дорогу, то увидел, что их ждут ещё двое солдат по пути.
— Давай быстрей за нами! — закричали они и быстрым шагом пошли в темноту.
— Комбат приказал догонять батальон по дороге!
Где они шли, куда и когда сворачивали, старшина не мог сказать. В темноте было не видно. Но вот впереди они натолкнулись на людей, и старшина увидел, что старший лейтенант комбат стоит совершенно один.
— А где ваш лейтенант? — спросил строго комбат, увидев приближение старшины и с ним солдат.
— Мне сказали ваши солдаты, что наш лейтенант ушёл вместе с вами и находится здесь.
— У меня был лейтенант из четвёртой роты
Сделали привал. Нужно было разобраться в обстановке. Вперёд пустили разведку, но и она тоже проплутала в лесу. Стало совершенно ясно, что батальон окончательно заблудился. Карты местности у комбата не было.
— Где ваш лейтенант? — услышал строгий голос комбата старшина.
— Мне сказали ваши связные, что наш лейтенант находиться вместе с вами впереди.
— Я вашего лейтенанта не видел.
— У меня был лейтенант Татаринов. А вашего лейтенанта я с вечера не видел.
— Может, он к немцам удрал?
— Этого не может быть! — заикаясь, сказал старшина.
— Он лёг спать в окоп вместе с солдатом Захаркиным.
— Ночью мы его с сержантом будили. Он посылал сержанта в разведку на берег Волги, сержант при мне докладывал лейтенанту обстановку. Он поднялся в окопе, сказал хорошо и потом снова лёг.
— Утром посмотрим! Если до утра не вернётся, будь спокоен, можешь не волноваться! О том, что ночью пропал ваш лейтенант в полку будет известно! Это я обещаю тебе!
— Мне приказали забрать ваши два взвода в мой батальон. Вы будете по номеру пятая рота.
— Старшим пока назначаю тебя!
— Предупреди солдат, что вы теперь в составе моего батальона.
Старшине ничего не оставалось делать. Он подчинился и положился на авось. Старшина только теперь понял и до мельчайших подробностей себе представил, что солдат с рубежа он снял без ведома лейтенанта. Связные заторопили его, и он запутался, затыркался и поддался их окрикам, он самовольно снял солдат и не разбудил своего командира. Теперь тот спит спокойно в окопе с Захаркиным, накрывшись с головой шершавым одеялом. Теперь лейтенанта обвинят в дезертирстве и отдадут под суд трибунала. Что он скажет, когда тот вернётся? А то, что лейтенант вернётся, у старшины сомнений не было никаких.
Вскоре батальон подняли, и они снова тронулись в путь. Старшина шёл по дороге, вёл своих солдат и поминутно оглядывался. Он думал, что лейтенант вот-вот догонит их.
Когда батальон вышел на опушку леса, было уже светло. Деревня, где накануне стоял штаб полка, была, как увидел старший лейтенант, занята немцами. На окраине справа у открытого со всех сторон бугра стояли тягачи и готовые к бою зенитки. Комбат не решился пойти на немцев в открытую со своей не полной сотней штыков.
Он отошёл в глубину леса и велел всем залечь. Комбат решил подождать. Бывают на войне такие случаи, когда немцы занимают деревню и постояв некоторое время уходят совсем. Если не подымать стрельбы и шума, немцы возможно и уйдут. А чем собственно стрелять? Человек шестьдесят солдат, один пулемёт и пятизарядные винтовки против батареи зениток!
Прошло часа два. Комбат вскоре увидел, что немцы начинают окапываться и уходить из деревни не собираются. Оставив солдат на опушке леса, он решил сам пойти и разыскать штаб полка. Две пары связных посланные на розыски вернулись ни с чем. Он знал, что тылы полка стоят за лесом на Тьме.
В тылах полка, куда мы явились с Захаркиным, мы стали искать кого-нибудь из тылового начальства, чтобы спросить, где находятся наши. Нас проводили к капитану Матвеенцеву, тому самому, который при первой встрече грозился нас всех отдать под суд.
— Вот вляпался! — подумал я, увидев его перед собою.
Он ничего не сказал, что утром штаб полка в полном составе попал в плен к немцам. Об этом я узнал несколько позже. Он начал прямо.
— Сейчас был комбат и доложил, что ты этой ночью дезертировал к немцам.
— Как это понимать? Когда я здесь!
— Так и понимай!
— Он что, с перепою или конины объелся?
— Вот мой солдат. Он всё время со мной.
— Опросите его, если мне не верите.
— Мое счастье, что в окопе я спал и остался не один.
— У меня, видит бог, есть живой свидетель!
— Вы бросьте тут про бога! Вы могли договориться заранее между собой.
— Хорошо! Опрашивайте его! А потом вызовем старшину Сенина и сержанта Вострякова. Они остались с солдатами. С ними я никак не мог договориться.
— Какие ещё старшина и сержант?
— Как какие?
— Старшина мой помкомвзвод, а сержант во взводе командир отделения.
— Кстати, где они?
— Что же вы? Спрашивайте! Где мы были? Почему остались в окопе? И как отстали от своих? Почему солдаты моего взвода ушли, не предупредив об этом своего командира?
— А ты Захаркин, чего молчишь? Говори, как было! Пойдёшь под суд вместе со мной! Или здесь судят только офицеров?
Солдат поправил пилотку, как будто от неё будет зависть правдивость и складность его речи, привычным движением рукава утер 'слезу' нависшую от холода под носом и покашлял в кулак. Ему не часто по долгу службы приходилось говорить с капитанами. Он боялся, что с первым звуком наружу вырвется не нужное слово. Пока он готовился что-то сказать, капитан отвернулся и не стал его слушать. Он собрался было уйти, но я остановил его.
— Товарищ капитан, вы обвинили меня в дезертирстве, и не хотите слушать объяснения моего солдата.
— Как это понимать?
— В таком случае я ваши слова могу считать просто оскорблением!
Капитан повернулся, взглянул на меня недовольным взглядом и сказал, — Ну, ну! Что там ещё?
Я взглянул на Захаркина, и он с хода выложил свои показания.
— Мы с товарищем лейтенантом легли спать в окоп. Лёд кругом на земле! Ночью вдарил мороз! У них нет своего одеяла. А у меня есть! Мы легли с товарищем лейтенантом и были накрымши с головой одеялом, — и солдат показал на торчавшее одеяло в мешке.
— Товарища лейтенанта старшина товарищ Сенин должен был разбудить через три часа. Они так договорились меняться во время ночного дежурства. А ночью нас никто не разбудил.
— Утром проснулись, а наших и батальонных солдат в окопах не оказалось. Куда они девались мы и теперь не знаем. Вот мы и пришли сюда.
— Могу добавить! — сказал я.
— Когда вы будете допрашивать старшину Сенина и сержанта Вострякова, то обратите внимание, что они полностью подтвердят мои и солдата слова.
— Ваши два взвода передали в батальон. Теперь вы будете числиться в батальоне пятой стрелковой ротой. Батальон и ваша рота находятся на той стороне. Отправляйтесь туда!
— А с делами комбата и с вашими лейтенант, мы потом разберёмся!
— Ничего [себе]! — подумал я, — то[лько что] я [был] дезертир[ом], а теперь уже командир роты!
