планету у установки хватило энергии, но звезда-то не почернела… В каком случае может почернеть планета?..
— Говорил я тебе, Петька, — бурчу под нос, — не надо было резину жечь.
— Что? — настораживает ушки драконочка.
— Это я себе, это я себе.
— Кибер замолчал… — нервно подергивая хвостом говорит зеленый дракон. Мучительно вспоминаю, как его зовут. Грин! Точно Грин.
— Уголек, сколько у нас на Сэконде киберы в космосе продержались?
— Месяц точно. Пока ты Сандру искал. Потом не знаю.
— А этот сдох за десять минут… Ребятишки, дайте мне полный список разумных ТАМ и протокол всех перемещений по нуль-Т.
Зеленая драконочка Дара, всхлипывая, готовит список.
— Хорошо, — говорю я, пробежав его глазами.
— Что — хорошо?
— Хорошо, что людей нет. Дара, проверь, не было ли на планете туристов.
На самом деле я подумал, хорошо, что драконов только восемнадцать. Пару раз посещал семинары физиков — так их под сотню в зал набивалось. Надо все обдумать, а пока отвлечь чем-то молодежь. Пусть пошлют второй зонд, защищенный от всех видов излучений.
Ариан ушел за последние два года очень далеко вперед. Смотрю на схему его установки, и ничего не понимаю. В формулах — тоже. Паразиты провели революцию в математике. Заменили одни значки другими. Якобы, более понятными. Якобы теперь формула записывается структурно. Хвосты им оборвать!
Пытаюсь подойти с другой стороны. Как можно создать абсолютно черное тело?
— Мастер, взгляни.
— Потом, Уголек.
— Это важно. Потом зонд сдохнет.
Раздвигаю спасателей в неуклюжих скафандрах высшей защиты и пробиваюсь к экрану.
— Куда смотреть?
— На экран. Перед тобой — Квампа.
— Не вижу.
— Именно. Она стала прозрачной. Абсолютно прозрачной.
— Может, она распалась?
— Нет. Она постепенно просветлялась. Гравитационное поле не изменилось ничуть. Она — там!
Изучаю кончик хвоста. Он нервно дергается, и это сбивает с мысли.
— Замолчал, — сообщает Уголек. Оглядываюсь. Экран погас.
— Сколько?
— Около часа. Но он был ближе к планете, чем твой первый. Датчики на броне отказали почти сразу. Броня защищает, но недолго. Известных опасных излучений по-прежнему нет.
Бред какой-то. От четвертого измерения не защититься куском стали.
— Послушайте, ребята, — обращаюсь к спасателям, — вылазьте из скафандров и организуйте мебель и экраны в спортивном зале. Здесь слишком тесно.
Драконы, обмениваясь скупыми фразами, толпой валят в спортивный зал. Вновь остаемся вчетвером. Погружаюсь в схемы. Пока не пойму, чем занимался Ариан, я бессилен.
Коша, взгляни. Она теперь зеркальная. Полное отражение.
Уголек тоже устала. С десятком технологов экспериментирует с различными видами брони. Наилучшие результаты дает слоеный пирог из пластин диэлектрика и магнитно-мягкого металла. Три часа с минутами. Возвращать образцы сюда я запретил. Объявил Квампу зоной абсолютного карантина. На светогод вокруг. Драконы это слышали, но ни один не покинул спортивный зал. Так и спят там на полу. Хоть из скафандров вылезли. Я допрашиваю с пристрастием физиков. К сожалению, это не те физики. Те — там. Эти смотрят на формулы, восхищенно разводят крылья: «Ну надо же, как далеко наука ушла…», водят в воздухе лапами, пытаясь объяснить мне суперпозицию векторных полей. Но когда прошу забыть про формулы и объяснить физический смысл, в ответ — тишина, на морде растерянность. Допрошенных отправляю назад, в спортивный зал. Однако, постепенно начинаю вникать в физику процесса. Возникает слабое, расплывчатое ощущение дежа-вю.
— Уголек, попробуй охладить броню до абсолютного нуля.
— Ты разобрался, что там происходит?
— Кажется. Вот эти блоки вариаторов должны были повернуть спины всех элементарных частиц в четвертое измерение. Если так сделать, открываются удивительные возможности. Вещество остается в нашем континууме, но перестает взаимодействовать с обычным веществом в области электронных и магнитных полей. Получается интересная картина: Слабое гравитационное взаимодействие остается, сильное ядерное — тоже, а электрически материя как бы в другом континууме.
— И что?
— И возможно взаимное проникновение материи.
— То есть, наши ребята провалились в центр планеты?
Такая гипотеза не приходила мне в голову. Развожу лапами и ловлю себя на том, что удивительно похож на растерянных физиков пять минут назад. Беру себя в лапы, располагаю хвост параллельно полу и уверенно отвечаю:
— Могли. Мне нужно изображение района, в котором располагается база.
Уголек приоткрывает дверь, высовывает голову в коридор и громко свистит. Дважды. Топот в коридоре, и уже восемь драконов за пультами. Грин просит десять минут на подготовку. Фантастическое время. Даю пятнадцать минут. Неужто справится?
— На таком маленьком расстоянии от планеты зонд продержится секунды, — предупреждает Уголек.
Какие возможности открываются… Космонавты включают установку Ариана, и метеориты пролетают сквозь них. Геологи на антигравитационной платформе погружаются в землю и видят все своими глазами. А если попробовать сквозь звезду пролететь?
Техническая группа уложилась в восемь минут. Провели операцию в два этапа: сначала забросили четыре нуль-маяка, определили их координаты с точностью до 0.1 мегаметра, потом переместили зонд. Планета в стадии перехода от полного отражения электромагнитного излучения к полному поглощению. Проходит последовательно через все цвета радуги. Зонд застал ее в зеркально-зеленой фазе. Луч радара полностью поглощается, но Уголек сканирует поверхность лучом синего лазера. Комплекс зданий научного центра на месте. Орбитальные станции тоже на местах.
Расталкивая всех, вбегает Дара. Вся припорошена белой пылью.
— Я собрала записи нуль-эфира со всех ближайших звезд. У людей такая бюрократия! На Липсе пришлось пройти сквозь стенку!
— Молодец, Дара. Когда все кончится, подай ноту протеста. А сейчас пропусти данные через комп. Подготовь список всех нуль-Т пересылок в этой системе. Потом умойся. Потом составь ноту. Уголе-ок!
— Здесь я.
— Найди себе смену и ложись спать. Это приказ.
— Карапет, Тимур!
Как из-под земли вырастают два дракона.
— Слушайте меня, ребята. Сбросьте пару литров воды в атмосферу на высоте одного-двух километров. Только подальше от жилья.
— Может бахнуть?
— Еще как!
Через пять минут:
— Бахнуло, шеф. Но не так, чтобы очень. Сильней химического взрыва, но намного слабее ядерного. Спектр излучения абсолютно ни на что не похож.
