Такого грандиозного разноса, какой устроил начальник завода двум зарвавшимся киберпрограммисткам не слыхали даже старожилы. Испуганные девушки сидели, ссутулившись на краешке стула, стыдливо разглядывая носки ботинок и изредка робко косились на бушующего начальника. Припомнили им все. И двигатели, и десятки тонн титанового двутавра, и страшной мощности систему заправки у Юпитера, и оставшихся без помидоров нептунианцев…
— В общем, так! Больше никаких фантазий! Или Сарма стартует двадцатого, или не стартует никогда! Вам ясно?! — рявкнул Виктор Борисович.
— Но движки… Мы не успеем… — робко пискнула Ника.
— Движки останутся на складе! Слишком много человеко-часов стОят ваши фантазии!
— Он сам нашу дату назвал! — ликовали двойняшки, запершись в шлюзе. — Мы замкнем кольцо!
Сарма отправилась в полет двадцатого. Внеатмосферники никогда не отличались красотой. Но этот корабль и здесь побил все рекорды. Над обширным и вполне культурным агрегатным отсеком располагался первый ярус грузового трюма. В нем была смонтирована временная рубка управления. Вокруг нее двойняшки зачем-то разместили четыре нуль-камеры 10х15х20 метров. Зачем — не мог сказать никто. Второй ярус практически пустовал. Кроме контейнера с полюсами 25х25 метров там не было ничего. Грузовые трюмы, как и агрегатный отсек, смотрелись неплохо. Но дальше… То, что располагалось над грузовыми трюмами, больше всего напоминало строительные леса. Решетчатая конструкция, местами просвечивающая насквозь. Следы крушения грандиозных замыслов. Снять обшивку и переборки двойняшки успели, заменить новыми — нет. И венчала это безобразие шляпка гриба — конус радиационной защиты. Четыре яруса металлических сот, заполненных огромными пластиковыми бурдюками с обыкновенной морской водой. Вода, конечно, замерзла, и бурдюки приобрели твердость гранита.
Отойдя от завода на два миллиона километров на минимальной тяге, Сарма легла на курс и развила ускорение крейсерского хода — два «g». Через двести суток, развив субсветовую скорость, она перейдет в инерционный полет. Курс двойняшки проложили вдали от транспортных артерий, по большой дуге — якобы, так легче согласовать с адмиралтейством.
После старта грузовика у двойняшек образовалась масса свободного времени. Любой, хорошо знающий их, сказал бы, что это не к добру.
— … С доски почета могли бы нас и не снимать, — припомнила свежую обиду Вика.
— Это хорошо, что сняли. Папа говорил, мы не должны светиться. Конспирация и еще раз конспирация! А знаешь, что я сделаю?
— Что?
— Волосы покрашу. Как у тебя. Пусть опять мучаются!
— Правильно! А еще мы памятник Виктору Борисычу изваяем. В тонну весом. Монолит у нас есть. Они с ним всю жизнь мучиться будут! А выкинуть не посмеют. Потому что — произведение искусства.
— Какая ты коварррная! — одобрила Ника.
Первый этап работы над памятником прошел легко и просто. Мартин вырезал из пластика и переправил двойняшкам полуметровую статуэтку самых героических очертаний. Виктор Борисыч, одетый в легкий скафандр, держал на сгибе левой руки шлем, а поднятой правой махал улетающему звездолету. Во всяком случае, так подразумевалось. Двойняшки обмерили статуэтку, пересчитали масштаб и аккуратно нанесли мелом на гранях бруска метеоритного железа три проекции.
— Осталось убрать все лишнее, — произнесла Ника и вжикнула по ребру монолита напильником. Оценила объем убранного материала, произвела нехитрый подсчет и погруснела: — Не успеем. Надо другой инструмент.
Накинули на глыбу железа белое полотно и побежали ловить завхоза. Но Максим Потапыч категорически отказался выдавать двойняшкам инструмент сложнее молотка без визы Виктора Борисовича. Судьба памятника повисла на волоске.
Скрут
И тут в памяти всплыли кружки колбасы, ложащиеся на деревянную лопатку. А возникали эти кружки в нуль-камере.
— Идея! — хором воскликнули девушки и бегом устремившись в цех технического контроля. Легче было бы взять две пары полюсов со склада, но Максим Потапыч не дал даже лазерного резака… Поэтому четыре полюса из серии, проходящей проверку, незаслуженно получили статус бракованных. Полюса эти предназначались для малой камеры. Малая камера — она как кабинка лифта, квадратик метр на метр на два с полтиной в высоту. В такую камеру даже заготовку статуи не запихнуть.
Другое дело, что запихивать статую туда никто не собирался. Но и жонглировать бруском весом в двадцать восемь тонн девушки не собирались. Они мобилизовали четырех мощных киберов-грузчиков.
А дальше снова незадача: на словах трехмерную модель статуи в память не вложишь. Да еще согласование действий киберов, точное позиционирование заготовки… Это уже тонкое программирование. Вот и сидят двойняшки напротив друг дружки, глаза в глаза. А чтоб их в такой позе никто не застал, у ворот ангара дежурит глазастик-кибер, что бесцельно ворошит ненужные кабели.
Скоро повесть читается, да нескоро дело движется. Несколько дней все свободные часы двойняшки занимались подготовкой. Когда программа была отлажена и заложена во всех четырех киберов, на стенах ангара установлены маяки системы точного позиционирования, наступил решающий этап.
В общем, любой, выглянувший в коридор от нуль-вокзала к ангарам мог наблюдать странную картину: во главе процессии — две красивые девушки, за ними — четверка киберов а на их плечах — громадный брусок метеоритного железа, за ними — еще четверка киберов-монтажников с полюсами от двух малых нуль-камер. Но любопытных не было. То ли потому, что двойняшки шли в нежилую зону, то ли потому, что перед ними бежали мышки. А может, потому, что в четыре утра самый крепкий сон…
Впрочем, вскоре они разделились: Ника пошла в ангар, а Вика — в помещение, отведенное под свалку металлолома. И за ними увязались киберы с полюсами. И там, и там под неусыпным наблюдением девушек киберы споро приварили полюса к потолку, рядом — блок управления. Протянули силовые кабели в руку толщиной от ближайших распределительных щитов. А далее силовая четверка стала подносить брусок металла к зазору между полюсами. Хлоп-хлоп-хлоп! Каждую секунду два куска металла перемещаются из ангара прямиком на свалку, где с грохотом и лязгом падают из-под потолка прямо на горы старого железа. Через минуту брусок потерял форму параллелепипеда и полегчал наполовину. Дальше дело пошло медленнее. Конечно, имея всего один рабочий угол, да и тот в 90 градусов, много не наработаешь. Но за полчаса статуя начала приобретать нужные очертания. А через час девушек прервали…
— Что вы себе позволяете! — бушевал поднятый с постели Виктор Борисович. — Семьдесят процентов энергии уходит в никуда! Три цеха стоят! Я пытаюсь выяснить, в чем дело, и что? Две нуль-камеры совершают меж собой пересылки с частотой два раза в секунду! Как это понимать?! Я вас спрашиваю!
— Мы проводили эксперимент по определению максимальной производительности камеры, — размеренным голосом начала Ника, прикидывая, успели ли киберы спрятаться. По всему получалось, что успели. — В ходе проведенного эксперимента было установлено, что
