на тропинке тающую радугу. Паола бьет в ладоши от восторга. Протягиваю Гилве ее колоду, и она деловито изучает картинки. Пристально смотрит мне в глаза.
– Кто это, Повелитель?
– Не знаю. Думал, ты знаешь.
– Я знаю, – подтверждает Гилва и убирает колоду, хмуря брови.
Паола вскакивает на жеребца, колотит его пятками по крутым бокам и уносится вдаль. Мы с Гилвой идем шагом. Ее Камелот в конюшне, а я не умею ездить без седла.
– Повелитель, я встревожена и напугана, – говорит дева Хаоса.
– ???
– Когда ты слил наши с Паолой сущности… В «Хрониках» описаны призраки Лабиринта. С виду плоть, а внутри, словно каркас, фрагменты узора Лабиринта…
– Паола – призрак Лабиринта?
– Нет… Не совсем. Она – человек, но только последний месяц. А до этого… Нет слов. Какая-то структура. Не знаю, как описать. Она не матерью рожденная. Представь, много-много узелков, они связаны тонкими нитями. Такая сложная паутина. Только не плоская, а объемная. Некоторые нити соединяют соседние узелки, а некоторые к дальним через всю конструкцию тянутся. И по нити можно двигаться только в одну сторону. Назад – нельзя. Если назад – рядом другая нить должна быть. Я не знаю, как точнее объяснить.
– Я понял. Ориентированный трехмерный граф.
– И вот эта паутина переходит в сознание обычного человека. Потом ты ее сделал лошадью, потом – снова человеком. Ну, обычные воспоминания.
– Паола знает, что у нее внутри?
– Как она о себе узнать может? Если ты нас еще раз сольешь, узнает. Из моих воспоминаний.
– Ты, когда раньше ходила по отражениям, с кем-нибудь объединяла сущности?
– Нет. Это вообще второй раз в жизни.
– Паола – дочь отражений. Ее выдумал я. Вот что значит эта паутина.
– Срань! Не надо говорить ей об этом. Ты выдумал ее славной девушкой.
– Гилва, а ты – как? Полностью сняла мое заклятие?
– Нет. Что-то осталось. Помнишь, в «Хрониках» Мерлин настроился на голубой камень. Ему пришлось пройти Лабиринт, чтоб очиститься. Видимо, мне придется еще раз пройти Логрус.
ЧАСТЬ 2
ИГРА С ОГНЕМ
Вскакиваем на коней. Гилва оделась на удивление просто и неброско. Зато Паола – как Гилва в нашу первую встречу. Аристократка на прогулке. Из багажа ничего не берем. Сунул в карман пластинку микрокомпьютера – и весь багаж. Моя Поля – просто тварь неразумная. Вредная. Знал бы, мотоцикл заказал. Не пойму, что в ней находят Камелот и Дон Педро – жеребец Паолы. Но что-то находят. Косятся. Из-за этого Поля нервничает, а я не джигит. Я только учусь.
Полчаса назад выяснилась интересная вещь. Паола чувствует и может ответить на козырной контакт. Но сама его вызвать не может. Сколько бы ни смотрела на карту, как бы ни напрягалась, карта не становится холодной.
Тропинка сужается. Бью Полю пятками и выезжаю вперед. Привычно меняю отражения, направляя путь в деревню Паолы. Девушки за спиной вполголоса что-то обсуждают.
– … что такое ориентированный граф?
– Не знаю.
– … (непереводимое идеоматическое выражение.)
– Я у компьютера спрошу. Ты вечером достань компьютер, а я спрошу. Я знаю, как. Сначала говоришь ему: «Толковый словарь». Потом: «Поиск», а потом – этот… оринти… Ну, это слово.
Въезжаем в деревню. Тишина, полупустая улица и настороженные взгляды. Паола аристократически задирает нос, но, перехватив мой недовольный взгляд, смеется и превращается в сельскую девушку, одетую как аристократка. Машет рукой и приветствует знакомых. Моментально улица заполняется народом. Слышится смех. Откуда-то появляются дети и бегут за нами. В домах распахиваются окна. Паола окликает подруг, те отзываются смехом и шутками. Гилва становится какой-то невзрачной и держится позади меня. Ни дать, ни взять, служанка.
Спешиваемся у дома Паолы. Все семейство на крыльце. Гилва, играя служанку, привязывает лошадей. За руку веду Паолу к крыльцу. А ладошка-то дрожит.
– Заблудшую овечку ведут домой, – хихикает старшая сестра, и получает подзатыльник.
– Опять скажешь, что заблудилась, бесстыдница! – ворчит на Паолу мать. Та краснеет и жалобно смотрит на меня.
– Э-э, моя жена не бесстыдница! Разве только по ночам чуть-чуть, – уточняю я. Слово произнесено. Шумные восторги и поздравления. Меня с двух сторон под локотки влекут в дом. В руке уже кружка легкого вина. Бабуся ругает Паолу за короткую прическу. «А мужу нравится!» – защищается та. Стол вытаскивается на улицу, накрывается белоснежной скатертью из сундука. Вся деревня приходит в движение. Откуда-то тащат еще столы, скамейки, посуду… С трудом собираю вместе отца и мать Паолы, сообщаю, что мы заехали только на час, попрощаться. Служба зовет. Это слово здесь уважают. Все забегали еще быстрее. Гилва раскладывает рядом с тарелками ножи и ложки. Местный священник отводит меня за локоть в сторону.
