– Понятно… Кстати, вы привязаны к Виале.
Хорохорюсь. Только теперь осознаю, в какую кучу дерьма влез. Паола – заложница. Я беспомощен, пока она у них в руках.
– Где мои вещи?
Рэндом подходит к одной из раскладушек, откидывает одеяло. Рассовываю мелочи по карманам. Цепляю на пояс шашку и футляр с колодой. Ненужная больше раскладушка исчезает со слабой вспышкой. Боковым зрением замечаю, что исчезла она одновременно с жестом Фионы. Несколько секунд размышляю, каким бы чудом ответить. Ничего не приходит на ум. Может, заказать себе скафандр? Или экзоскелетон. Никто еще не проходил Лабиринт в экзоскелетоне. Запрограммирую его двигаться по голубой линии, и он сам донесет меня до центра…
– Богдан, не слушай их! Будь собой! – кричит Паола и бросается к Лабиринту. Наперерез ей – Фиона. Паола уворачивается, оставляя в руках Фионы разорванное платье и несется стрелой к началу Лабиринта.
Спасают рефлексы космодесантника. Спринтерским рывком догоняю ее, подхватываю на руки в последний момент, но, по инерции сам влетаю в Лабиринт. Делаю два шага по голубой дорожке. Вот и все… Начал движение, назад пути нет.
– Зачем ты меня схватил? – рыдает Паола. – Они из тебя веревки вьют. Я тебя освободить хотела.
По-моему, у нее истерика. Подкидываю ее и перехватываю поудобнее.
– Гилва, подойди сюда. Возьми у меня Паолу.
Гилва подходит, но Лабиринт вспыхивает огненной стеной.
– Рэндом! Возьмите Паолу.
Опять огненная стена.
– Мне кажется, Лабиринт хочет, чтоб вы прошли его вдвоем, – сообщает Рэндом.
– Я могу опустить Паолу?
Рэндом вопросительно смотрит на Фиону. Та размышляет долгую минуту, потирая пальцами виски.
– Только в центре, – говорит она, все взвесив. – Если Паола коснется узора, одной Паолой станет меньше. Но, человек, проходящий лабиринт, имеет право нести на себе вещи. Одежду, оружие… Живых существ проносить никто не пробовал. Но и запрета явного не было. Боюсь только, что Лабиринт сведет Паолу с ума. Слушай меня, малышка. Не сдавайся и не отчаивайся. Борись. Представь, что ты своими ногами идешь по Лабиринту. Соберись с духом, иначе он тебя сомнет. Помогай Богдану.
Окидываю взглядом предстоящий путь и пересаживаю Паолу себе на шею. На руках мне ее не донести.
– Богдан, прости меня, – плачет Паола. – Я хотела, чтоб ты свободный стал, чтоб они не смогли тебя принудить.
– Перестань на меня капать горючими слезами. Вот жизнь! Так и знал, что ты на мне ездить будешь!
Что ни говори, а данные у меня были неплохие. Жизнь на свежем воздухе, месяц упорных тренировок. Да и Паола не так много весит. Первые несколько шагов считал, что пройду этот Лабиринт без особых усилий.
Я ошибался.
Лабиринт автоматически подбирает усилие сопротивления под возможности человека. Мне он выдал по полной программе. За двоих. Видимо, хотел высосать меня до донышка и убить на последних шагах. Уже после первой Вуали у меня дрожали колени. Я почувствовал настрой Лабиринта. Да, Лабиринт Корвина тоже выматывает. Но он «смотрит» на тебя с дружественной иронией. Этот Лабиринт жесток. Он холоден как океанские глубины и обозлен на людей. Почему так – не знаю.
Я шел ослепленный, мокрый как мышь, на подгибающихся ногах. Искры взлетали выше головы и жалили щеки. С каждым шагом он разбивал мою сущность на тысячи кусков и собирал вновь. С каждым шагом я должен был осознать, кто я и где я, набраться мужества и сделать следующий шаг.
А потом моя сущность и сущность Паолы начали объединяться и перемешиваться. С каждым шагом мы сливались в одно существо и распадались на два. Страшней ничего не может быть. Делать шаг, чтобы потерять половину себя… Зачем его делать – этот шаг?.. Я увидел тот самый трехмерный граф, о котором говорила Гилва. И на следующем шаге Паола увидела его в моих воспоминаниях. И пришла в ужас. Как я боялся сделать очередной шаг…
– Не сейчас… Этим займемся потом, – сказала мне Паола. Она уже взяла себя в руки. Славная моя.
Одолев две трети Лабиринта, я спекся. Уже не соображал, что делаю. Пот щипал глаза, губы хватали воздух, которого было слишком мало, сердце стучало в груди отбойным молотком. Меня вела Паола. Шептала, уговаривала, кричала, била по щекам и натирала уши. И я, отзываясь на ее мольбы и приказы, делал очередной шаг. Десятки слов на каждый шаг – так мне казалось.
Лабиринт все рассчитал точно. Я должен был упасть метрах в пяти от площадки. Не знаю, пробовал ли кто преодолевать последние метры ползком, но для Паолы это верная смерть. Лабиринт ошибся только в одном. Ему не следовало столько раз сливать наши сущности.
– Биофорсаж! – скомандовала Паола. – Вперед шагом марш! – и я прошел последние метры строевым шагом, как на плацу.
– Стой! – скомандовала Паола. – Осторожно сними меня. Сядь на пол. Умница. Теперь ложись. Положи голову мне на колени… ПРИДИ В СЕБЯ!
Я слабо дернулся и отрубился.
Открываю глаза – восхитительная картина. Надо мной два упругих полушария с черными виноградинами сосков. Черные – это из-за синего освещения. На самом деле они восхитительного цвета. Протягиваю руку,
