– Харон спросил, из каких ты конюшен, – уточняю я.
– Ну и глупо. Ну и не смешно, – надула губы Паола.
– Прошу меня простить, мы, кажется, не понимаем друг друга, – смутился Харон. – Вопрос мой вот о чем. Паола не из тех, кто может пройти Лабиринт. Однако, перед ней я вижу знак Лабиринта. Ведьмы пользуются сломанными Лабиринтами. Но на знаке нет изъяна. Как такое может быть?
– Я прошла Лабиринт Эмбера! – гордо заявляет Паола.
– Как?
– Информация за информацию, – вступаю в разговор я.
– Топчи Узор.
– Не понял?
– Пройди Лабиринт. Кстати, я сообщил информацию и задал вопрос. Твоя очередь спрашивать еще не наступила.
– Но так нечестно, – вяло возмущаюсь я. – Мы два дня пыль глотали, устали как сволочи…
– Таковы правила. К тому же, я старше. Старших надо слушать.
– Уважаемый Харон, – включается в разговор Гилва, – Позволено будет мне тоже пройти Лабиринт?
– Только вам, воительница, открою страшную тайну. Преодолевший один узор имеет право испытать себя в другом.
– Как это понять?
– Не будет уничтожен после первого шага.
– Вот почему Дара сумела пройти Лабиринт! – говорю я.
– Да. Перед этим она прошла Логрус.
– А я смогу пройти? – встревает Паола. Харон долго безмолствует.
– Сначала я хотел бы узнать, как тебе удалось пройти Лабиринт Эмбера, – уточняет он.
Гилва смотрит на меня, я киваю.
– Человек, проходящий Лабиринт, имеет право нести на себе одежду, оружие, другие вещи, – сообщает Гилва. – Он может посадить в карман белую мышку. Богдан взял Паолу и прошел Лабиринт. А я подпитывала ее жизненной энергией.
– Смело. И рискованно, – заключает Харон. – Паола, жизнь прекрасна. Зачем еще раз рисковать?
– Я имею право на попытку? – настаивает Паола.
– Нет, – говорю я.
– Лучше не рисковать, – советует Гилва.
– Да, – говорит Харон.
– Я должна, – упрямо твердит Паола. – Я должна стать настоящей. Я не хочу быть белой мышкой. Я не хочу быть курьезом. Я должна сама пройти Лабиринт. Если вы не позволите мне сейчас, я вернусь сюда позднее. Я умею ходить по отражениям.
– Дура ты, – говорит Гилва. – Дан, свяжи нас опять на всякий случай.
– Нет-нет! – взвизгнула Паола. – Я сама! Я все сама!
– Хорошо, – решаю я. – Пойдем гуськом, положив руки на плечи впереди идущего. Я первый, за мной Паола, Гилва последняя. Вопросы есть?
Гилва долго бормочет про себя ругательства.
… твердо ставлю левую стопу перед правой, правую перед левой. Игра фонтанов на просторной площади Согласия… Улицы и набережные Сены… Запах старых книг, запах реки, запах цветущих каштанов… Прием, которым я высосал память Логруса, действует и здесь.
Париж. 1905-й год. Белый абсент, «Амар Пикон», земляника со сливками. Шахматы в кафе «Регентство».
– Эй, парень, ты перепутал. Я имею право рыться в твоей памяти, но не ты в моей.
– Почему?
– Таковы правила игры. Или отправить тебя на Луну без скафандра?
– Извини, Харон.
Первую Вуаль прошел без особого напряжения. Видимо, имеет значение направление потока информации. Я ее всасывал, и прошел легко. Паоле Вуаль далась очень тяжело.
Искры поднимаются уже до колен. Волосы встают дыбом и потрескивают от электрических разрядов. Поток энергии, пронизывающий меня, пьянит словно шампанское. Плохо помню, как проходил этот участок в первый раз, но сейчас просто наслаждаюсь. Этот лабиринт – друг. Два предыдущих Узора пытались убить меня. Дальше будет труднее, придет усталость, но это усталость спортивного состязания, а не битвы за жизнь.
Снижаю скорость, иду неторопясь. Нужно дать Паоле набраться сил перед второй Вуалью. Мы уже прошли периметр, закончили первый виток и углубились во внешнюю дугу. Паола тяжело дышит за спиной. Ее пальцы нервно сжимают мои плечи. А мы с Хароном играем в любимую игру эмберитов: меняемся
