Телим. Второго такого каравана вы во всем мире не найдете. Там вас встретят как родных. Что такое плетка, навсегда забудете. Все ясно?
– Госпожа, не обижайся, но мой хозяин – кэптэн Никита, – вышла вперед одна рабыня.
– Кэптэн Никита зарыл вас в землю. Отказался от вас.
– Мой хозяин – кэптэн Никита, – упрямо повторила рабыня.
Дора задумалась. Наказывать за преданность нельзя.
– Как звать?
– Мудра, госпожа.
– Драться умеешь?
– Да, госпожа. На ножах, дубинках, как угодно.
– Откуда ты, такая упрямая, на мою голову? – Дора уже вырубала мечом из молодых березок две дубинки. На плечо легла ладонь Мириам.
– Я тебя не учила на дубинках драться. Я ее испытаю, а ты наблюдай, запоминай приемы, – шепнула она на ухо, скинула перевязь с мечом и кинжалом на землю, расстегнула и сунула Доре в руки ошейник, ловко выхватила дубинки, бросила одну рабыне.
– Подожди, Мири, так нельзя! Она моя! Она меня должна слушаться! – Дора, путаясь, в перевязях, мечах и ошейниках поспешила за Мириам, но осеклась на полуслове. Рабыня подхватила дубинку на лету, и та словно ожила в умелых руках. Девушка вращала ее в вытянутой руке, вокруг плеча, вокруг талии, подкидывала в воздух и ловила другой рукой. Безостановочное стремительное движение.
– Дора, не будь злюкой, – рассмеялась Мириам. – Не буду я твою девку бить. Разомнусь немного – и все. Очень полезно перед завтраком.
– Мири, не надо! – Дора прижала ладони к щекам, испугавшись не на шутку. Случись что с Мириам, Греб ее со свету сживет. Не посмотрит, что в ошейнике. И прав будет.
– Ну что ты в самом деле! Ну ладно, успокойся, я одной левой буду.
– Госпожа, мне ничего не будет, если я тебя ударю? – спросила рабыня.
– Если ударишь, сахарную палочку с орехами на завтрак получишь, – Мириам воткнула один конец дубинки в землю перед собой, за другой крепко взялась левой рукой. – Начинай!
Рабыня неуверенно атаковала. Ударила концом своей по дубинке Мириам, тут же ткнула в живот как копьем. Первый удар Мириам проигнорировала, от второго уклонилась, грациозно прогнувшись. Третий, сверху, отбила, наклонив дубинку и спрятавшись за ней. Неожиданно нанесла свой, перехватив дубинку за середину и зажав конец подмышкой. Рабыня отбила, отскочила на два метра и взмолилась:
– Госпожа, возьми палку двумя руками. Я же с побережья. Зашибу. Мириам засмеялась в ответ и перешла в атаку. Бой пошел серьезный. Конец дубинки Мириам то упирался в землю, то прятался в подмышку, и тогда вся дубинка превращалась в продолжение руки. Мириам отбивала удары, фехтовала как мечом, нагибалась или перепрыгивала через дубинку рабыни, но при этом безостановочно шла вперед, медленно, но неодолимо как морской прилив. Рабыня вынуждена была пятиться, кружить по поляне, все ее яростные атаки разбивались о непреодолимость обороны.
– Отлично, девочка, а теперь я атакую! – воскликнула Мириам. С виду ничего не изменилось. Лишь через некоторое время Дора поняла, что у рабыни остался только один путь отступления – в озеро. Ни вправо, ни влево она свернуть не могла. Дубинка Мириам пресекала эти попытки, круша оборону, грозя увечьем, но лишь слегка касаясь тела. Когда рабыня стояла в воде уже по колено, Мириам громко вскрикнула, бросила дубинку и толкнула рабыню пятерней в грудь. Та опрокинулась на спину, сверкнули над водой пятки, описав в воздухе дугу, упала в озеро дубинка. Дора облегченно выдохнула. Мириам помогла рабыне подняться, потом заставила сплавать за дубинкой.
– А ты молодец, хорошо дралась, – одобрила она. – Заслужила сахарную палочку, – продемонстрировала всем чуть заметную царапинку у локтя. Рабыню то ли от страха, то ли от холодной озерной воды била крупная дрожь.
– Вот видишь, Дора, цела твоя рабыня, – продолжала Мириам. – Я же сказала, что не трону ее, а ты боялась. – Мириам обняла Дору за талию и зашептала в ухо: – Ты против нее и минуты не выстоишь. Поэтому бросай палку и переходи в ближний бой. Бей по болевым центрам. Если не положишь ее за пять секунд, ты проиграла. И не жди, пока она от купания отойдет, начинай, глупая.
Дора, дрожащей рукой, приняла у нее дубинку.
– Ну, кто товой хозяин?
– Кэптэн Никита, госпожа! – упрямо повторила рабыня. Дора расстегнула ошейник, отдала Мириам.
– Бери дубинку.
– Госпожа, дай дух перевести.
– Караван задерживаешь.
Рабыня обреченно подняла дубинку, встала в стойку. Дора решительно пошла на нее, лихорадочно соображая, каким концом дубинки наносить первый удар. Оказалось, думала зря. Первый удар нанесла рабыня. Дора чудом блокировала его, взвизгнула во всю силу легких, отбросив свою, схватилась за дубинку соперницы и перебросила рабыню через себя. Тут же дикой кошкой набросилась на лежащую, оглушенную падением, перевернула на живот, вывернув руки, скрутила кисти у лопаток мокрыми, длинными волосами. Вся схватка не заняла и десяти секунд.
– Кто твой хозяин?
Рабыня рыдала.
– Дура ты. Я тебе ошейник хотела дать, а ты сопротивляешься, – обругала ее Дора и поднялась на ноги. – Кто еще утверждает, что ее хозяин Никита? – грозно крикнула она. Рабыни испуганно сжались. – Кто ваш хозяин? – напирала Дора.
– Кэптэн Дора, – ответил нестройный хор.
За завтраком Дора посадила непокорную рабыню рядом с собой. У костра свободных людей. Хотела распросить получше, но разговора не получилось.
– Госпожа, в душу хоть не лезь. Бей меня сколько угодно. Тебе меня прихлопнуть – что норика раздавить. Твоя я, твоя! Ну чего тебе еще от меня надо?
Дора растерянно переглянулась с Мириам. Мириам подсела с другой стороны рабыни, попробовала утешить.
– Мы хотим тебе только добра, поверь мне. Дора полночи не спала, о вас, непутевых, думала. Перестань на меня дуться. Я хоть раз тебя ударила?
Греб отложил кусок мяса и хмуро посмотрел на женщин.
– Терпеть не могу, когда утро начинается с женских слез.
Дора и Мириам увели Мудру под деревья, и там она на самом деле расплакалась. На плече у Мириам. Умоляла выкупить ее у жестокой Доры.
– Ты, госпожа, добрая, сильная, честная. Ты сильней меня, так мне шанс дала, одной рукой сражалась. Ты играла со мной, но не била. А госпожа хозяйка хоть бы для виду несколько ударов сделала. Схватила, с размаху об землю бросила. Словно я не живой человек, а мешок пыльный.
– Послушай, если я тебе ошейник дам, что ты сделаешь? – спросила Дора.
– Хозяина пойду искать, – сердито ответила Мудра.
– Дрянь твой хозяин, если на тебя до сих пор ошейник не одел.
– Что ты, свободная, можешь знать о нашей жизни! Не буду я твоей! Никогда не буду! До смерти забей, не буду.
– Я?! Не знаю?! – задохнулась от такой несправедливости Дора. – Мири, она твоя! Делай с ней что хочешь! – поднялась и пошла к костру. Лапка завра совсем остыла. Холодное жирное мясо не лезло в горло. Дора яростно швырнула ее в огонь. И ужаснулась самой себе. Еду – в огонь! Оглянулась на рабынь. На нее не смотрели. Смотрели на Мириам. С обожанием и преданностью. А та утешала Мудру.
Форт
