шалот скрадывали. Водитель толковый попался. Шалота на дно положил, пассажиров под бока загнал, а кулов свистом отогнал. Ты слышал, как шалот в полный голос свистит?
— Слышал. Полдня потом оглохший ходил. И косяк этот вчера встретил. Четыре самца и четыре самки. Одна совсем молоденькая.
— Пассажиры говорили, их десять было.
— Восемь. У страха глаза велики. А я их как тебя видел.
— Ты видел диких кулов с двух метров — и остался живой? — заинтересовался Лотвич.
— Я не знал, что они дикие, — сознался Атран. — Устал зверски, хотел взять одного напрокат, до вас доехать. А у них контактного пятна нет...
— Как же они тебя не съели?
— У них аллергия на высокое начальство, — усмехнулся Атран. — А если честно, я кулой прикинулся и вожака домогаться начал. Самки на меня обиделись и прогнали из косяка.
Рассказ пришлось повторить с подробностями несколько раз. Потом Лотвич послал Урену за инфором в управление. Приказал гнать кулу на максимальной скорости.
— Мой приём так важен? — изумился Атран.
— Твой приём интересен, но важно не это. Дикие кулы не ходят косяком. Ты встретил гибрид домашних и диких кулов. Если кулы начнут сбиваться в косяки, им ничто не сможет противостоять. Они одолеют даже шалотов.
Вскоре прибыл инфор. Атран слился с ним и передал отчёт, структурировав его на два раздела. Первый — наличие у диких кулов стадного инстинкта, характерного для домашних животных. Второй — приёмы выживания при встрече с дикими кулами. Приёмы были разделены на две группы — общие и характерные только для одичавших кулов. Инфор поразился чёткости изложения и структурированности информации. Лотвич, наблюдавший за записью отчёта, слившись с инфором через нижнее пятно, добавил несколько замечаний и поставил гриф максимальной срочности. Когда он вышел из слияния, Атран добавил свой гриф «Срочно, важно», подкрепив его титулом директора института. И вышел из слияния.
Назад инфор возвращался на куле Амсы. Лотвич решил, что кула Урены могла утомиться.
— Что теперь? — поинтересовался Атран.
— Соберём большой отряд, уничтожим косяк, который ты встретил, а потом будем искать, откуда пришла к нам эта зараза. — Лотвич с подозрением покосился на учёного. — Нет, не проси! Кула я тебе не дам!!!
Алим. Зрение суши
Алим сосредоточился на внутренних прозрачных веках. Ничего не получилось. Опять опустились не только внутренние, но и внешние, непрозрачные.
— Не выходит, — пожаловался он Иранье. Выпластал рук-ки из обтекателей и пальцами поднял внешние веки. Мир стал мутным и расплывчатым, а все предметы увеличились на треть. Алим поспешно отпустил веки и поморгал. — Страшно... Словно близоруким стал.
Иранья описала дугу и села на его верхнее пятно.
— Расслабься, пусти меня внутрь и прислушайся к мышцам.
Алим так и сделал. Раскрылся полностью. В конце концов, именно она управляла и стационаром, и его сонным организмом всю последнюю неделю, пока выращивала ему вторые веки. Иранья мягко, но решительно перехватила двигательные центры, и веки Алима стали опускаться и подниматься как бы сами собой.
— Прислушайся к мышцам. Это — верхние веки. А это — нижние. Чувствуешь разницу?
— Чувствую...
— Теперь сам попробуй.
Алим попробовал — и получилось!
— Поднимемся над поверхностью.
Дружно пошли вверх. Алим высунул голову из среды, опустил прозрачные веки, чуть напряг мышцы глаз...
— Невероятно... Ты должна это сама увидеть! Садись на нижнее пятно.
Огромные крутые волны катили куда-то на север. В затянутом тучами небе чётко виднелись отдельные облака — словно в спокойную погоду смотришь вверх через тонкий-тонкий слой среды. А когда волна поднимала Алима на гребень, он видел далеко-далеко. До самого горизонта. И до самого горизонта над серыми волнами белели барашки.
— «Этого ещё никто не видел!» — передал Алим мыслеречью.
— «Расслабь глаза, — попросила Иранья. — Так и есть. С первого раза не получилось. Придётся тебе ещё в стационаре полежать».
— «Зачем? Я всё чётко вижу».
— «Ты глаза напрягаешь. А должен чётко видеть без всякого напряжения. Как в среде».
Алим вынужден был согласиться. Почему-то ему казалось, что напряжение глаз — это плата за возможность видеть вне среды.
Каким-то образом слух об испытании сухопутного зрения пробежал по институту. Появились первые стайки любопытных. Приставать к начальнику стеснялись, держались в отдалении.
— Ты снова утёр нос Северо-Западу, — с весёлой злостью воскликнула Ардина. Никто не заметил, когда она появилась. — Но они сделают всё, чтоб нас обогнать.
— Какая разница! Мы на два корпуса впереди, — беззаботно отмахнулся Алим. — Я вижу! Вижу в воздушной среде! Атран в Темноте не видит. Ни глазами, ни сонаром. Он только начал перевозить инструменты. А я вижу!
Разумеется, все захотели посмотреть его глазами. Алим не заставил себя упрашивать, а возглавил косяк любопытных и повёл к берегу. Ему самому не терпелось взглянуть на сушу.
Демонстрация невиданной остроты зрения продолжалась до самого вечера. Алим наглотался воздушной среды и иссушил жабры. Но показал сушу всем желающим. Вплоть до лаборантов и студентов. Сеансы проводил драматично: Поднимал голову над средой, несколько секунд жмурился на мутную полоску берега, а затем опускал прозрачные веки и наслаждался восхищёнными охами и ахами.
Вернулся домой поздно. Солнце ещё не село, но хом погрузился в красноватый полумрак. Зажёг светоч. Из пушистого кустика постели тут же вынырнула Ардина.
— Сегодня, дорогой, ты был великолепен. Я уплываю ночным шалотом в центр, надо застолбить наш приоритет. Если получится, сумею выбить разрешение на генетически модифицированных разумных испытателей.
— Ты торопишься. Мы ещё долго будем работать с фенотипически модифицированными испытателями.
— Стратегия, дорогой. Разрешение срока давности не имеет. Легче получить его на модификацию глаз, чем на вторую пару рук-ков. Да, тебя искала старая подружка из экстремалок. Та самая, которая меня боится.
— Ригла?
— Точно, Ригла. Никак не могу запомнить её имя.
Алим вышел проводить и долго задумчиво смотрел ей вслед. Как всегда, Ардина была права. Не разбираясь в науке, она отлично знала правила административных игр, умела видеть перспективу, и в этом качестве была незаменима.
Но её отношения с Риглой... В то, что Ардина не помнит имени Риглы, Алим не верил. Отлично помнит! И то, что Ригла её боится, тоже не случайность. Между женщинами что-то произошло. Ни одна не хотела говорить, что. По примеру Атрана, Алим решил подобрать название для ситуации, но кроме банального «борьба за партнёра», ничего не придумал. Термин не отражал оттенков ситуации.
Из коралловых кустиков вынырнула Ригла.
— Ардина ушла надолго?
