сварганив парочку заклинаний в первом случае и молитв во втором. Последние, стоит признать, оказались во много раз эффективней. А вот травами заломы практически не лечились. Как сказало Иве одно небезызвестное привидение, магия одного порядка очень легко ломалась магией другого. А заломы – это была во многом магия именно трав.
Ива взялась за это почти неразрешимое для нее дело, только сообразив, что может удачно комбинировать травы, свой магический дар и воду из святого источника.
Девушка уже несколько дней жила в деревне, успела нарвать и насушить множество трав и цветов, на которые так щедр травень, а вот уважения местных так и не смогла заслужить. Впрочем, знахарка уже поняла, что его и не дождешься от людей, которые остаются в селениях за твоей спиной.
– Здравствуй, милая девушка! – раздалось вдруг совсем рядом.
Ива подскочила, чуть не расплескав воду в берестяном туеске. Нарочито медленно обернулась и уставилась на источник мужского голоса. Он оказался не просто мужчиной, а еще и рыцарем и, похоже, к тому ж дворянином.
– Если ищешь развлечений, – намеренно грубо ответствовала Ива, – то тебе дальше вдоль рощи. Там в полях трудятся селянки.
Увы, грубость на рыцаря не подействовала. Он со смешливым интересом рассматривал девушку.
– Ты – знахарка? Та самая, что взялась лечить местную неизлечимо больную? – В голосе тоже стоял смех, что, мягко говоря, разозлило травницу.
– Что тебя так веселит, работник меча и щита? – снова не удержала она буйный язык на привязи. Рыцарей все же не стоило иметь во врагах.
Вопреки ожиданиям дворянин не обиделся, а уже в полный голос расхохотался:
– Действительно, знахарка. Груба, невоспитанна, непочтительна, как и все ваше племя. Ну тогда давай сойдемся на том, что приветствиями мы обменялись, и начнем знакомиться.
– А… – Ива наткнулась на очень даже милую улыбку и заткнулась. – Давай, – наконец, выдала она. – Ива.
– Ива, очень приятно. Я – Тхэнн, – вот так вот просто, без регалий, представился рыцарь.
– Как красиво. – Она снова не удержалась, на этот раз от восхищения, и пристально уставилась в его усмехающиеся глаза.
Такие усмешки Ива не любила. Наверное, потому, что они не способны вызывать агрессии, а значит, и нахамить в ответ нельзя, и сказать нечего, словно ты вновь маленькая девочка, над которой подшучивает приехавший на недельку из города дядюшка.
Разговор довольно долго не клеился. Рыцарь смущал травницу.
У мужчины были пепельные волосы, худощавая фигура, словно слишком длинная, и лицо, вызывающее странные ассоциации: узкое, худое, резкое, с глубокими морщинками у глаз и рта. А вот глаза были излишне большими, причудливой формы да цвета гроз травня.
– Серебристые березы, – вдруг улыбнулся рыцарь, – главная достопримечательность, начиная от этих мест и до самого Риствере.
Ива улыбнулась и осторожно коснулась серебристого листочка.
– Странные деревья. – Ее голос смягчился. – Я всегда чувствую деревья. И вот могла бы поклясться, что эти абсолютно живые. Нет, деревья всегда живые, но вот эти… как-то по-особому. Даже словами не передать. Вот, видел источник? Он тоже живой. И березы живые. Только от ручья веет святостью, как в храме, а от берез – магией.
– Точно! – воскликнул Тхэнн.
С этого момента разговор наладился. Через некоторое время Ива полностью выложила всю историю с больной.
– Тебе на то поле надо бы сходить, – посоветовал рыцарь. – Может, там разберешься.
На следующий день Ива последовала совету случайного знакомого. Она долго бродила по полю. Поле как поле – был ее вывод. Потом она все-таки решила проверить его, как проверяют лес. Уселась на траву и стала слушать.
Стрекотали какие-то насекомые. Шептал ветер. И ему откликались травы. А солнце ласкало кожу. Хотелось улыбаться и спать.
Сквозь полуприкрытые веки знахарка видела, как постепенно меняется поле. Вот появилась зеленая аура земли, вот отсвечивают на ней травы, вот там красным пятном светятся какие-то живые существа. Опаньки! А это что за черное пятно?!
И хотя резкая мысль сбила травницу с настроя, только во время которого она и могла видеть ауры, но она запомнила место со странным свечением и незамедлительно отправилась туда. Не доходя пары шагов, девушка присела на корточки и повела раскрытой рукой над травами. Кожа неприятно зачесалась. Ива убрала руку и принялась внимательно рассматривать землю и растения. Ничего странного в них она не обнаружила, но отрицать, что аура здесь самая неприятная, тоже не могла.
Знахарка выпрямилась и задумалась. Почувствовать-то она почувствовала, только что с этим теперь делать?
Что-то неприятно зашипело в траве. Ива дернулась, но осталась на месте. Змея? Простояв несколько секунд в напряжении, девушка облегченно рассмеялась. Какая же она все-таки трусиха! Хотя в этом сильно виноваты упыри проклятые, через которых еле прорубился караван, с которым она долгое время шла. Какая змея к гоблинам! Это просто ее собственная интуиция предупреждает, что кто-то несанкционированно пялится на ее довольно-таки симпатичную фигурку. Ну и где ты, обнаглевший ценитель женской красоты? Но как Ива ни вертела головой, искомого наблюдателя не обнаружила. Впрочем, у нее еще не хватало опыта, чтобы заподозрить неладное, так что травница, пожав плечами, отправилась обратно, беспечно и фальшиво насвистывая какую-то мелодию.
Поскольку девушке было неохота делать огромный крюк по дороге, она решила пересечь поле по прямой. В результате она выбралась к деревне совсем не с той стороны. Здесь почти вплотную к селению подходил лес, на краю которого располагалась очень характерная избушка. Для всех, кто в детстве любил слушать сказки, именно так и могло выглядеть жилище колдуна или ведьмы. Зачастую такими домишками обзаводились исключительно в рекламных целях. Всякая шушера не лезла, а те, кто уж пришел, был готов раскошелиться на солидную сумму.
Так что знахарку, прекрасно это понимающую, удивила не сама избушка, а ее наличие. Доселе никто и не обмолвился, что в деревне уже есть свой знахарь или колдунья. Ива не боялась козней со стороны неудачливой конкурентки, потому что не собиралась отступать от неписаного кодекса знахарей: если уж ты пришла и взяла работу в селе, где есть уже постоянный представитель магическо-лекарского братства, то, будь добра, поделись этим самым рецептиком, который не знает местная ведьма. Или каким-нибудь другим, если это твоя тайна. Подобное правило соблюдалось повсеместно, что немало способствовало распространению знаний. Именно благодаря ему многие зелья получали свои названия. Например, лучший, по мнению Ивы, эликсир от бессонницы носил имя бабки Агафьи Сонливой, а любовный напиток сроком на седмицу назывался «кривобокий настой» (да-да, тоже, говорят, в честь кого-то), а уж про зелье от поноса и говорить стыдно, хотя это тоже чья-то гордость. Знахарка почесала маковку и подумала, что надо срочно придумать себе какое-нибудь прозвище, а то еще обзовут как-нибудь, потом стыда не оберешься.
На стук в дверь, однако, никто не отозвался. Да и вообще не похоже было, что здесь кто-то обитает.
Ива пошла себе дальше. Но что-то так знакомо потянуло ее назад –
