Утро выдалось для Т’ьелха необычным. Хотя бы потому, что к моменту его пробуждения Ива была не только на ногах, но уже и завтрак приготовила.
Она сидела к нему вполоборота и смотрела на варящееся на огне зелье.
– Милая, – улыбнулся он.
Девушка повернулась. Оглядела взъерошенного полусонного эльфа, отметила его лукавую улыбку.
– Выспался, любимый?
Он хмыкнул и вновь повалился на одеяла. Знахарка налила из стоящего рядом котелка остывающий травяной настой в чашку, поднялась, подошла к эльфу и протянула ему. Тот с благодарным кивкомв принял, перекатился в полулежащее положение и с довольным мурлыканьем пригубил.
– О чем задумалась, малышка?
Ива обернулась. Глаза эльфа были темны и участливы. Он выглядел счастливым и таким уютным. А еще – таким родным.
– Дай мне все части Алисии.
– Что-то придумала? – заинтересовался Т’ьелх.
– Нет, но на пути. Так дашь?
Эльф покопался в одном из внутренних карманов (надо заметить, что покрой эльфийской одежды так и остался для ведуньи загадкой. Все их одеяния обладали бесчисленным множеством карманов, от самых маленьких до поистине огромных. Однако сколько бы в них ни валялось всякой всячины, внешне это никак не проявлялось) и протянул девушке искомое.
Она приняла маленькие деревянные пластиночки из его тонких ловких пальцев, повертела в руках, потом сжала их в кулачке и прикрыла глаза. Эльф потягивал напиток, ожидая результатов.
Наконец Ива шумно выдохнула, открыла глаза и прижалась лбом к плечу полулежащего друга. Тот взял чашку в другую руку и прижал любимую к себе.
– Что-нибудь почувствовала? – поинтересовался он.
Знахарка, не отрываясь, покачала головой.
– Надо подальше отъехать, а лучше вообще убраться с земли кошек. Местная магия каким-то образом мешает мне. А мне, – она кивнула на котелок над костром, – надо посмотреть в воду.
– А чем тебе здешняя вода не нравится? – опешил Т’ьелх.
– Я же сказала – местная магия мне мешает.
– А вода-то тут при чем?
Травница расхохоталась. Протянула руку и потрепала его по растрепанным волосам.
– Какой ты смешной! – Она поднялась и, раскинув руки, подставила лицо ласковому утреннему солнцу, жмурясь от удовольствия. – Погадать хочу.
– И?
– И мне нужна вода. Какой-нибудь чистый ручей, протока, а совсем хорошо было бы, – замечталась ведунья, – слияние трех речек или ручейков.
– Я знаю неподалеку такое место. Как раз из земель кошек выберемся самым коротким путем – к закату, если не спешить, будем.
– Отлично. Не будем спешить. Все равно я только на рассвете буду гадать. Кстати, не вздумай подсматривать.
– А что, ты раздеваться будешь?
– Дурной! – захихикала Ива. – Просто все испортишь.
– Что испорчу?
– Во-первых, гадание не получится.
– Это почему же?
– Именно для этого гадания нужно одиночество. И потом… ты мужчина.
– И что? Раньше тебе это нравилось.
– Мне и сейчас нравится. Просто я женщина, и вода, она тоже как бы женщина. Понимаешь? Это вроде как не гадание, а разговор двух подружек.
– А вы с ней подружки?
– Именно так я ее всегда воспринимала.
– Ладно. А во-вторых?
– Что во-вторых?
– Ты сказала, во-первых, гадание не получится. Значит, было и «во- вторых».
– А, да, было. Не подглядывай, потому… всякая дрянь может вылезти, или увидишь что-нибудь не то.
– Как в зеркале после заката?
– Ну типа… Вода – это тоже грань. Но… она как бы к нам более дружелюбно настроена, если чтить ее и не обижать. Вот поэтому-то дурочки всякие от незнания и собственной глупости гадают по зеркалам, а умные знахарки, как твоя возлюбленная, «смотрят в воду». Так что поднимайся, лентяй, поехали к твоему заветному месту с тремя ручьями!
Как ни стыдно было Иве признаваться, но путешествовать вдвоем с эльфом ей нравилось определенно больше, чем втроем. Вернулась магия их любви – той самой, которая так мешала им передвигаться с нормальной скоростью из-за постоянных остановок ради самой любви. Так что к заветному месту они подъехали к самому закату.
Надо сказать, он был роскошен. Где-то около получаса влюбленные пробирались по лесу, чтобы выехать на его опушку. С той открывался чудесный вид на полный цветов луг. Все цвело, и запах растений пьянил. Жара уже спала, и воздух был полон приятной предвечерней свежести. Ива завороженно застыла на грани леса и луга.
– Т’ьелх!
Лучи солнца залили все вокруг. Казалось, мир купается в закатном злате.
– Да, моя милая? – Его ладони скользнули по ее талии.
Каждая травинка, каждый цветок были здесь на своем месте. Будто сама богиня Земля отдыхала, любуясь собственной красотой.
– Как чудесно!
Эльф улыбнулся. Что ни говори, а Ива принадлежала этому миру – лугам и полям. Знахарка видела и роскошные города, и величественные замки, и совершенные гробницы Города Мертвых, и много всего другого, но ее сердце принадлежало таким вот местам. Т’ьелх чувствовал это всей своей натурой. Его самого тянуло к этой девушке не только из-за любви, что так внезапно вспыхнула между ними, но это будто требовала вся его сущность эльфа, которые были детьми природы в большей степени, чем люди. Именно из-за этого свойства и светлые и темные эльфы легче всего находили общий язык с дриадами и друидами. Какая-то часть девушки принадлежала лугам и полям, и ее тянуло к ним, как тянет на родину.
– Идем, я покажу тебе ручей, как ты просила.
Она покачала головой:
– Покажи мне просто направление. Я лучше сама.
Вечерний воздух был сладок. Т’ьелх сидел у костра и ждал свою возлюбленную. Его сердце знало, что она уже рядом еще до того, как чуткий слух уловил ее шаги. Ведунья вошла на поляну совершенно бесшумно. Эльф давно заметил, что когда его милая задумывается о чем-то, она как-то очень органически вливается в окружающий мир. Правда, это правило действовало только на лоне природы. А та и рада была этому: деревья раздвигали ветки перед знахаркой, трава сама стелились ей под ноги, вода лилась в руки. Трудно объяснить. Может, эльф был просто влюблен до такой степени, что
